Ростов в тревоге. Приближаются немцы, гайдамаки, казаки, белые партизаны. Немногие красные отряды выступили на фронт: одни не хотят уходить от веселья, другие нужны в городе. На Садовой, в доме 82, засела банда главарей анархистов. Ящики вин, консервов, сыра, смрад блевотины и ночных оргий. Они нашли, что в «румчероде» рядом плохо охраняются в несгораемой кассе деньги, привезенные из Одессы. Решили взять под свою «охрану». Налетели — сорвалось. Они будоражат гарнизон для выступления против власти Советов, у них есть свои отряды.

Ранним утром красные отряды оцепили притон анархистов. Председатель совнаркома Донской республики Подтелков руководил их разгромом. Но гарнизон встревожился: «Кого бьют? Не контрреволюция ли душит руками красных бойцов революцию?» — И в суматохе анархисты захватывают заложником члена Донского правительства.

Гнетет тревога. Вокруг — враг, внутри — враг.

Первое мая. Демонстрация. На Таганрогском проспекте из редакции пачками раздают газеты. И эта вылетающая кучей серого тряпья бумага наводит тоску, будто кто-то панически готовится к бегству.

На заре — восстание белых. Гулкий грохот стрельбы ружей, пулеметов. Белые угнали два броневика, захватили вооруженный тралер Колхиду, разогнали Старый базар, хозяйничают на Садовой. Но пришел день — и зачахло, замерло восстание.

Учреждения, войска гарнизона обились в вагонах на станции. С ними и жены, и дети. Как оставлять их разъяренному врагу? Набилось туда и шпаны; у каждого — по паре баб. Шпана тащит в вагоны вязанки обуви, бубликов, колеса швейцарского сыра, охапки одежды.

По улицам Ростова ходили броневики, расстреливавшие грабителей, конные отряды, пытавшиеся рассеять их, —  ничего не помогало. Проходили броневики, проходили конные отряды — и снова вырастали толпы громил.

На станции с часу на час ожидали нападения немцев.

Показалось на горизонте полтора десятка всадников, засверкали шашки, крикнул с паровоза казак, почему-то стоявший на нем и смотревший вдаль:

— Гайдамаки! — и заметалась деморализованная двадцатитысячная масса, бежала за мост, оставив половину поездов. А мост обстреливали с косогоров цепи городских белогвардейцев. Стрелки на железнодорожных путях были заранее испорчены.

В Шахтах, в Сулине остались отрезанными сильные отряды шахтеров. С боями вырывались эти тысячи бойцов из пылающего кольца: пощады от врага не ждали.

Моренец, П. Рожденные бурей // Смех под штыком : роман / П. Моренец. — Ростов-на-Дону, 1934. — С. 11–12.