Не со сложенными на груди, а с распростёртыми руками, готовыми обнять весь мир, похороните Вы меня. И не в гробу, не в тесной домовине, не в яме, вырытой среди чужих могил, а где-нибудь в степи, поближе к Дону, к моей станице, к старому Черкасску, на уцелевшей целине, меня в походной форме положите родного Атаманского полка. Кушак на мне потуже затяните, чтоб грудь поднялась, будто бы для вздоха о том, что всё на свете хорошо... И сыпьте землю, не жалея: земля к земле и к праху прах! Мне положите в головах всё то, что я писал когда-то, чем жил во сне и грезил наяву... И Крест из камня дикого поставьте, курганчик новый крепко утоптав, чтоб Дон, разлившись полою водою, его не смыл, а только напоил.
И по весне на нём весёлым цветом начнёт цвести лазоревый цветок, приляжет отдохнуть, уставший от скитаний, бездомный чабрецовый ветерок...
Туроверов Н. Н. Горечь задонской полыни...: поэзия и проза. Ростов-на-Дону, 2006 . С. 414.
