Все игрушки и книжки, и фотографии детства исчезли с ним вместе — все, — и улицы родной теперь не существует. Название прежнее, да, но стоят там теперь другие дома — моего дома нет, — и растут другие деревья, и живут там другие люди. И они ничего не знают ни обо мне, ни о том, как тут было когда-то. «Тут» для них то, что для меня стало «там».
А в «тут», принадлежащем мне, шли белые дожди — другая тогда была вода, — и ветер пахнул совсем иначе, и облака были сказочней и романтичней.
Со мною не соглашались, а я доказать ничем не мог — пока не прочёл в научной статье, что прогресс изменил атмосферу и потому облака формируются нынче не так, как прежде.
Облака 55-го года! Я помню вас — над бесконечным полынным и чабрецовым полем, которое теперь зовётся Вертолётным. Хотя никаких вертолётов на нём нет. Как нет уже и самого поля.
Но — чудесной внезапной связью между сегодняшним «там» и исчезнувшим «тут» — возникла простенькая игрушка. Полвека назад мне мать принесла её в больницу. Нужно было, чуть-чуть наклоняя ладонь, начать укладывать шарики в лунки — три своенравных, упрямых шарика, — и больничные часы превращались в минуты.
Маленькая коробочка-полусфера где-то была эти полвека — она сумела укрыться и продержаться — и недавно вдруг объявилась — единственное сейчас у меня материальное подтверждение того, что когда-то я жил в детстве.
Коломенский, М. Возвращение игрушки : эссе : [автор, ростов. кинодраматург, журналист, о себе] // Дон. временник. Год 2010-й. — Ростов-на-Дону, 2009. — С. 119–120.
