Пусть позволит мне ваша чистая память возложить к подножию ваших безвременных могил несколько смиренных благодарных благоговейных былинок. Я не погублю для этого в своем маленьком цветнике ни душистых белых левкоев, ни пышных маков, ни тонкостебельных синеоких васильков — пестрое, но непрочное богатство. Пусть они живут и дышат в память вашу!
Но я отдам вам то, что мне дороже всех пышных маков, синих васильков и благоухающих левкоев: несколько былинок седой горькой полыни и полевого цветущего чебора. Пусть они напомнят вам, как напоминали когда-то мне на чужбине, о прекраснейшей стране под солнцем, где течет единственная в свете по синеве своих вод старая река и где на пустынных прибрежных горах колышется белая подсохшая полынь да сладко курится розовый ладонный чебор. Пусть расскажут они вам, как рассказывали когда то мне в далеких землях о нашей тихой станице под высокими горами — Пирамидами, милых, изрытых дождевыми потоками, улицах, о старом задумчивом сборе, на котором чудесно трезвонят ко всенощной под праздники, о сиреневых палисадниках, о заросших шумящими пахучими левадами и садами Базарах и Калинах, о коротеньких переулках к Дону с восхитительными видами на старую синюю богатую воду… пусть скажут они вам о ваших оставленных на степной стороне, беленьких домах под лепечущей вишней, о грустных лампадках, зажженных в вечерний час близкой рукой во имя ваше, о родных, о близких людях, — о всем том, что вам, высокими, оставлено ныне беззаветно и беспрекословно, ради долга и высокой чести…
И пусть передадут они вам, что вся великая донская степь с седой полынью и розовым чебором, с чистой ромашкой и важными красноголовыми татарниками, с холодной мятой и узорчатым тысячелистником, со всяким, всяким полевым разнотравьем, ныне клонится перед вами ниц и поет, как под сильнейшим свежим ветром: «слава вам, слава!». Клонятся ниц полинявшие под солнцем деревянные голубцы при дорогах, взмутились в глубоких тенистых оврагах ключевые воды, возшумели полевые дикие красавцы — боярышники и луговые терны, задымила травяным ароматом дебелая яркая «рожа» под подъемным крохотным хуторским окошком: «слава вам, слава!». Падают ниц, до самой сырой земли, степные народы — и те, которые пьют воду из старой синей реки, и те которые пьют воду из далеких степных жемчужных озерец, на белых хуторах: «слава вам, слава!»… Слава вам, слава!..
Кумов, Р. П. Пусть позволит мне ваша чистая память... // Донская волна. 1918. 26 авг. (№ 12). С. 2.
