Над майской степью шла земляная буря...
Горячий одиннадцатибалльный ветер высасывал из почвы вешнюю влагу, жег первые полевые цветы. Нежная, только что выпрыснувшая травка чахла, бледнела и умирала. Пышно цвел лишь дурман, да без устали кивал красными головками колючий татарник. Эти сорняки густо покрыли пашни, поля, целинные низины, предвещая приближение засушливого лета.
Редкая птица осмеливалась взлететь: подхваченная бурей, она беспомощно кувыркалась в пыльном воздухе и в страхе падала вниз, ища укрытия. Степные орлы недвижно лежали на голызинах, распластав крылья и подставив ветру крупные, с желтыми пролысинами головы.
Горизонт скрыла серо-желтая завеса; на мутном небе — ни облачка; мглистое неяркое солнце висело над степью по шестнадцати часов, испепеляя все живое своим огненным дыханием.
Без защитных очков никуда не показывайся. По ветру люди шли как под гору: ступая на пятки, клонясь назад, а навстречу ветру — низко нагибаясь, будто разыскивая что-то на земле. Ребятишки томились в душных квартирах: на улице ветер валил их с ног.
Возле построек росли пыльные сугробы. В открытой степи сносило крыши кошар, верхушки скирд, наперегонки скакали прошлогодние шары перекати-поля.
При встрече, после приветствия, люди обязательно говорили: «Откуда берется такая силища?», «Да, сегодня уже пятые сутки...»
Буря утихомирилась так же внезапно, как и разыгралась. Стало еще жарче. А к вечеру наползли со всех сторон грозовые тучи и хлынул редкой силы ливень с градом. Ветер усилился. Люди, несмотря на оглушительную громовую канонаду, открывали окна и жадно вдыхали пьянящий запах земли, истосковавшейся по влаге. Но радостное возбуждение скоро сменилось тревогой: с неба сыпались не безобидные белые горошинки, а крупные кусочки льда. Град мог не только погубить посевы, но и засечь недавно остриженных овец, если их не укрыть в кошарах.
Рябцев И. Г. Варвара Павловна // В краю золотого руна : очерки / Илья Рябцев. Ростов-на-Дону, 1973. С. 8-9.
