... Город заволокло промозглым, тусклым туманом. С неба, с деревьев и с крыш лилась вода. Со степи поднялся сильный, порывистый ветер. Жалобно и тоскливо скрипели и стонали мокрые деревья Александровского сада позади Атаманского дворца. Ветер с завыванием и шумом ожесточённо трепал их ветви и свистал в оголённых вершинах. Таинственно звенели многочисленные телеграфные и телефонные проволоки; зловеще и жутко гудели столбы. На Дворцовой улице у дома Атамана по целым ночам надрывались от беспрерывного, протяжного воя собаки, чуя приближение страшной беды.
Земля от беспрерывных дождей раскисала. На всём лежала печать уныния, обречённости, безнадёжности и тоски.
Прошла всего одна неделя после смерти Чернецова и выяснилось, что в руках Атамана вся наличная боевая сила Дона выражалась в количестве 147 партизанских штыков.
Большевики пододвинулись к Новочеркасску почти вплотную. 29-го января среди дня Атаман Каледин собрал во дворце Донское правительство, в краткой, спокойной речи изложил безнадёжное положение защиты Новочеркасска, сложил с себя атаманские полномочия, предложив своим соправителям последовать его примеру.
Те повиновались.
В два часа все разошлись из дворца, растерянные и смятенные.
У Войскового штаба с утра стояли осёдланные лошади. Вокруг них толпились взволнованные вооружённые офицеры.
Это был конвой, добровольно сформировавшийся с целью взять Атамана и хотя бы силою вывезти его из Новочеркасска в безопасное место. Атаман знал о замыслах его приближённых и офицеров.
В 21/2 часа дня по Новочеркасску пронеслась страшная молва, что Атамана не стало.
Каледин покончил с собою выстрелом из револьвера в сердце.
Утомлённый непосильной борьбою орёл, изменнически всеми оставленный, умер, как подобает царственной птице. Он отверг предложенное ему спасение жизни и сам выклевал собственное сердце, дабы оно не досталось на растерзание гнусным воронам.
Родионов, И. А. Жертвы вечерние : отрывки из повести // Забытый путь : из архивов писателя / Иван Родионов. Москва, 2008. С. 116–117.
