Бросив после первого курса радиотехнический, куда я поступил, внимая маминым слезам («Сыночек, надо получить профессию, станешь инженером…»), я успел пропахать четыре месяца на целине, потом вернулся домой и через неделю, к полному потрясению предков, ушёл в первое моё плавание на сейнере в качестве матроса-электрика. В Азовское море — мелкое, но весьма неспокойное. Это я испытал на себе, когда во время шторма пытался перейти, держась за леер, в рубку. Раньше переходил, и волна, захлёстывающая палубу, не очень мешала, а тут меня кто-то подхватил в железные объятия, и я глазом моргнуть не успел, как оказался за бортом. Благо я был пристёгнут фалом, да и капитан, мужик бывалый, успел заметить, что «матроса-электрика» смыло за борт. Несколько минут я бился башкой, ногами, боками, всем, чем меня разворачивала волна к борту, пока невероятными усилиями меня не выловили трое матросов и, сами до трусов промокшие, притащили в каюту, где стали растирать и одновременно отпаивать спиртом. Пять баллов, бляха-муха!

Вегин, П. В. Опрокинутый Олимп : записки шестидесятника : роман-воспоминание. — Москва, 2001. — С. 12–13.