На улице Энгельса оглушительно гремели и скрежетали трамваи, трусцой проезжали извозчики, лязг подков о мостовую резал ухо, изредка проносились громоздкие автомобили самых разных заграничных марок, шофёры то и дело хватались за большие резиновые груши, и длинные сигнальные трубы оповещали людей о несущейся опасности. Неумолкаемо рокотал говор людского потока на большой улице. Многие прохожие были одеты, как и Алексей Кондратьев, в толстовки и сандалии. Военные с красными полосами поперёк груди напоминали старинных стрельцов, придавали всему какой-то древнерусский колорит. Это приходило на ум, видимо, не случайно — где-то я читал, что во время мировой войны было решено обмундировать русскую армию в форму, напоминающую одеяние воинов Древней Руси. Форму стали готовить, но досталась она уже Красной Армии. Попадались нищие и беспризорники; они попрошайничают или поют «жестокие романсы». Проходили студенты, иногда целыми толпами. Им прощается и крикливый шум, слышный за квартал, и выходки, которые не разрешаются другим прохожим.
Подходя к моему приюту на Ткачёвском, я остановился от неожиданности. Тихий дом в тихом переулке был окружён большой толпой сновавших и громко галдевших студентов. На всех трёх этажах окна настежь, в них видны ребята, которые высовывались из окон и что-то кричали. В дом втаскивали парты, столы, стулья, койки, матрацы, топчаны. И очень много досок — принадлежность к койкам. Всё это оборудование подвозили к дому ломовые извозчики; приподняв одну сторону своих дрог, они сваливали груз насыпом — разбирайтесь тут как знаете, а я поехал — было написано на их равнодушных лицах. Донской областной педагогический техникум переезжал в новое помещение.
Алпатов, М. Возвращение в юность : автобиогр. повесть / М. Алпатов. — Москва, 1983. — С. 17-18.
