Через четверть часа Скороход, не успев выпить чаю, гнал на пролетке к шахте. Он пользовался большим уважением Парамонова за ясный ум, независимые суждения по каждому вопросу и, главным образом, за отличное знание дела. Известие о митинге, который, по всей видимости, затеяли социалисты, обрадовало его. Пусть боится рабочих тот, кто с ними в ссоре. Скороход никогда не обижал их, всегда отстаивал их интересы и, если не считать случайных эксцессов в девятьсот пятом, когда разгромили его квартиру, столкновений с рабочими у штейгера не было, он, напротив, всегда подчеркивал перед начальством трудное житье шахтеров и немало сделал для того, чтобы Парамонов раскошелился в пользу рабочих: здесь и столовая, и баня, и казармы лучше, чем на других шахтах. Даже хорошая больница.
Парамонова пришлось искать два часа: никто не знал или не хотел говорить, где он сейчас находится. Чудаковатый казак-миллионер, этот своеобразный Савва Морозов на Дону, имел обыкновение проверять работу своих управляющих в самое неожиданное время. Нагрянет рано утром или поздно вечером без предупреждения, оставит автомобиль где- нибудь подальше, и пошел бродить по шахте в одиночку, без провожатых, — в забой, на погрузку, на выдачу. Поговорит с десятниками, с шахтерами, которым нравились неожиданные наскоки хозяина. Парамонов был щедр, почти не отказывал удовлетворить мелкую просьбу, жалобы разбирал на месте, в течение нескольких минут. К тому времени, когда дойдет слух до начальства, что Парамонов в шахте, пока разыщут его, он уж выведает все недостатки.
Так получилось и на этот раз: Скороходу пришлось попотеть, пока он напал на след, а потом и догнал хозяина в одной из дальних выработок. Парамонову пришлось лечь на живот и ползать в низком забое по-пластунски, чтобы осмотреть крепление кровли.
Черкасов В. Г. Корни твои: роман / Владимир Черкасов. Москва, 1972. С. 188.
