И тут я вспоминаю небо ранней осени 1941 года. Я вижу по-военному сурово ощетинившийся Ростов-на-Дону, уже много раз бомблённый, и моя тётка Наташа ведёт меня за руку по Пушкинской улице. Очередной авианалёт застаёт нас вдали от дома. Тревожно воют сирены оповещения, и люди бросаются в разные стороны в поисках укрытия.

Крупная грудастая тётка с короткой стрижкой и повяз­кой на рукаве направляет нас на бульвар. «Быстрее!» — то­ропит она строгим голосом. На бульваре выкопаны окопы в виде щелей. От прямого попадания авиабомбы они не спа­сут, зато защитят от осколков и взрывной волны.

По осыпающимся земляным ступеням мы с тёткой спус­каемся в ближайший из них. Я вижу сидящих на корточках женщин и детей. Они молча теснятся, освобождая для нас место. Со дна окопа виден узкий сегмент светло-синего неба с белым облачком. Наши испуганные лица устремлены вверх в напряжённом ожидании. Издали, с западной сторо­ны приближается давящий гул армады самолётов, как будто сверху на город накатываются тяжёлые асфальтоукладочные катки.

Внезапно в небе возникает резкий звук пикирующего звена самолётов, который расщепляется на нестерпимо во­ющие, свистящие звуки падающих бомб. Они всё громче и всё пронзительней сверлят мозг. Люди в окопе вжимаются в землю и друг в друга, как будто у них нет костей. Каждому кажется, что бомба устремлена прямо на него, и нет преде­ла её нарастающему вою. Но тут содрогается земля, слышен мощный взрыв, затем несколько других в отдалении. Сверху сыплется земля, закладывает уши, раздаются крики, плач, радостные восклицания спасённых, мимо которых только что пронеслась смерть.

После сигнала отбоя выбираемся наверх. Я вижу, по­близости горит трёхэтажный дом. Бомба проломила крышу и взорвалась внутри. Фасадная стена с двумя балконами вывалилась на тротуар. Острый запах гари и чего-то едко­го противно забивает нос. Возле развалин дома суетятся и кричат люди, кого-то выносят на носилках, два человека без признаков жизни лежат на земле. Из окон первого этажа выбрасывают узлы с вещами, а в воздухе кружат и оседают хлопья чёрного пепла.

От всего пережитого и увиденного оглашаю простран­ство вокруг безутешным рёвом. Это уже привычный реф­лекс.

Тётя Наташа уводит меня прочь от разбомблённого дома и пытается успокоить, а когда это не получается, строго одёргивает.

Золотарёв, В.С. Ночь в оккупированном городе // Война глазами ребенка : рассказы / В. С. Золотарёв. Ростов-на-Дону, 2015, С. 28–30.