ТАНАИС, или каким мог бы быть фильм про Танаис
В фильме не нужен дикторский текст. Необходимое скажут герои в ответах-разговорах-размышленьях перед камерой (коротких; порою в одну-две фразы). Да и кадры построятся так, чтобы нести сопоставления и акценты без словесного обсказа.
Заранее не приготовить всех камешков-картинок, из которых сложится танаисская мозаика. Но можно обозначить приметы жанра: ими будут сдержанная лиричность, наблюдение, и, в меру умственных сил авторов, философичность. И каждый зритель сам выберет свои аккорды из танаисского многозвучья.
...Не было тогда, ни Таганрога, ни Ростова, а Азовское море было тогда Меотидой... Но теперь оно не Меотида, и расположен Танаис теперь меж Ростовом-на-Дону и Таганрогом. До недавней поры к тому же звался он Недвиговкой.
Недвиговка, впрочем, осталась; это Танаис отделился. Заезжему странно прочесть в расписании электричек: «Вареновка... Танаис... Бессергеновка...» — но мы привыкли. Все нормально; Танаис, Следующая — Синявка.
С бугра видно: блещет Донец, а тут полынок серебрится. Жарко. Под стенкой из камня-известняка пасется чья- то коза... А стенку эту сложили до нашей эры.
Дальше виден дворик с постройками. Дом при дворике — музей; дальше — жилье; в хозпостройках разместились мастерские художников.
Кроме художников, тут еще и поэты, И просто вообще творческая молодежь. Вечерами над притихшими раскопами слышится постук пишущей машинки.
Танаис для них — почти Олимп, или Парнас.
В отдалении — Башня Поэтов. Возведена поэтами. Действительно башня. В ней запираются, чтоб написать стихи. Из нее, наконец, выходят, чтобы их обнародовать. Под башней — ложбина для коллективного слушания. Это всерьез.
<…>
...В залике музея — очередная экскурсия. Голос экскурсовода: «...в первом тысячелетии до нашей эры. Обратите внимание на эту надпись...».
Обыденно-официозная жизнь Танаиса. То, для чего он формально существует. Тот Танаис, который — для не знающих, его.
Раскопки ведутся вяло: нет денег. В земле гораздо, больше, чем отрыто.
Молодые поэты — и немолодые — читают друг другу и девушкам свои стихи. Летней ночью. Музей в темноте, освещен только дворик. Цикады. Все так же, как тысячи лет назад. (Поэзия вечна. И повсеместна. Читают ли стихи НЛО-тяне? Безусловно).
Валерий Чеснок: «Половину танаитов знаем по именам. Биографии кого-то знаем. В общих чертах, конечно... Как у них тогда складывались жизни». «Ну, и как?».
Перед тем, как ответить, Чеснок тихо смеётся. Он будто, не с нами, его взгляд прозрачен.
Танаиты среди ростовчан. Наши танаиты.
Тут, в Ростове, у них одна жизнь, там — другая. Совсем другая. Какая же настоящая? Обе? Может ли так быть?
Мы узнаем их в толпе. Мы ведь уже знакомы. Сами по себе они не выделяются. Лишь там — среди древних камней, на полынных холмах, в уголке за музеем — они становились отметны. Этот завораживающе пел; а вот эти — ну да, это они!.. — эти спорили ночью во дворике; но где, же та девушка?..
Она у себя. Зимний день неярок. Она склонилась над шитьем. Ребенок в ногах.
Ростов для нее — зима. А весна и лето, и вообще все тепло — Танаис.
(Ветка в дереве рассказа. Скрытая сторона феномена «Танаис», куда вторгаться надо осторожно. Или не вторгаться).
Белый покой. Зима остановила действие, убрала персонажей.
В своей новой жизни Танаис принадлежит не только людям, но и природе. Активность сменяется анабиозом.
Молчанье. Безлюдье. Застылость.
Но зато по соседству, в Ростове, — топчут и топчут снег мужики, у бетонного дота, торгующего пивом. Дот называется «Танаис». Когда спустится ночь и мужики уйдут, эти буквы — огромные — будут пылать над входом: ТАНАИС.
Ну, почему же — «Танаис»? Почему?..
Странная субкультура; Возникла и развивается. «Танаис». Греческий: город. 40 км от Ростова», по-английски, псевдоимпорт, самопальная хозяйственная сумка. (Помните? Такая же точно — «Мальборо».) Что объединило эти два слова? «Танаис» — телеантенна. «Танаис» — брелок. «Танаис» — «а множестве различных и неожиданных предметов, не имеющих к Танаису никакого отношения. Число их все больше. Уже необъяснимости пошли. Продается обычный сундук, такой, как сто лет продавался, а в ценнике — «Танаис». Так захотела себя назвать группа людей, выпускающая мясо по кавказским рецептам. В Батайске.
Очевидно, Танаисом хочется осениться. Зачем?.. Почувствовать себя причастным к древности? истории? культуре? Или Танаис — это престижно? Коммерческая выгода? (Вряд ли. Ведь все продалось бы и так).
Еще одна ветвь рассказа.
Вновь расширяя подвластную себе территорию, Танаис становится неким ИСТОЧНИКОМ; из которого всякий может взять что-то. Не только индивиды. Пласты, слои, прослойки выражая себя, извлекая свое. Или — наоборот? — вкладывают свое в то, что они называют «Танаис». У одних это пушкинский праздник, песенный клуб, театр. У других нейтральные промтовары. У третьих — пивная, кич...
Каждый считает, что имеет на Танаис право. Это говорит о том, что Танаис воспринимается как личное. (В чем дело? Почему? Ведь он, во-первых, не наш город, а греческий; а, во- вторых, — во власти археологов). И при этом он есть какое-то очень широкое явление. Донская достопримечательность? Нет, не то. Вешенская более в этом роде, и известна далее, чем Танаис, а антенну ею не назовешь. И на спине своей куртки не напишешь.
В Танаис можно вкладывать себя.
На секунду послышался говор незнакомоязычной толпы!.. Что-то мелькнуло... По пояс из раскопа — древний грек! Чернобородый, в хитоне. Покосил на нас, как лошадь, большим горячим глазом, нырнул обратно.
Спешим, вне себя, к расколу. (Камера прыгает от бега, в кадр попадают, спины опередивших):
Заглянули... Никого.
Конечно.
Но обернулись — а он позади!
Гудок электрички. Виденье пропало. Нет грека, как не было. Руины, трава, тишина... Легкое «ж-ж-ж» шмеля...
...Ударили пальцы по струнам. Запел крепкий голос Геннадия, первого барда Ростова. Фестиваль КСП, клуба самодеятельной песни. Еще один лик Танаиса.
...Редкость: спектакль на античной площадке. Декорации — сам Танаис. Пьеса — тоже самодеятельность — сочинена специально. Зрители на склонах холмов.
<…>
Но Танаис сегодня — это мы сегодня, и я не брошу камень в нас. С отчаяньем обращусь в сторону государства, отрекающегося от культуры.
Новые люди несут сюда новые веянья — или новые веянья несут сюда новых людей? Пахнуло тут было Касталией… Но теперь Кастальский ключ заменен «родником с Живой водой» — для всех, для любых, по групповой путевке тайны мироздания за несколько рублей.
Людям нужен Парнас, (Который, как и многое другое регламентом нашего быта оказался исключен), и Танаис сейчас играет его роль. И еще много ролей. Он — место роздыха души. И настоящей ее работы. Место осуществления.
Человеку в жизни мало одной жизни. Танаис — место, где можно зажить параллельно. То есть, вообще-то, даже по-главному. Еще вариант названия фильма — «Жизнь одновременно c жизнью».
Любопытно: Танаис для других ростовчан — это день рождения Пушкина.
Что, не празднуется Пушкин в Ростове?
Празднуется, и еще как, в нескольких местах сразу — и разумеется, у памятника, — да с возложением цветов, да с выступлением членов СП, с концертами (артисты филармонии, коллективы профтехобразования и пр.). И с воодушевлением, отнюдь не для одной лишь галочки.
Но все же в субботу официальная часть. А воскресенье принадлежит Танаису.
В субботу — праздник. В воскресенье — празднество.
Электрички переполнены.
И стар, и млад — стекаются с утра. Встречаются, здороваются знакомые. (Нередки такие, что видятся друг с другом раз в год — в этот день, здесь). Древнегреческие стены облеплены детьми. Холмы пестрят. Стихи — чуть ли не в каждом раскопе... Пиршество поэзии, переходящее затем в просто пиршество. Ночью фейерверк над Башней.
Пушкин и Танаис — нет прямой связи. Но та непрямая, которая есть, — мощнейшая связь. Всеобщечеловеческая идея.
Немало людей скажет, что в Танаисе иначе думается. И они стремятся туда именно за этим. В Танаисе многое иначе. Многое возможно. По слухам, в Башне начато решение проблемы перехода в другие пространства.
Я думаю, Танаис — это чудо. Почти как НЛО, приземлившийся на базаре! Только лучше. Потому что — нaше. Не улетит. Это подарок, сделанный нам Временем. Подарок — это праздничность. Аура праздничности стоит над Танаисом даже в самые тихие знойные дни.
Коломенский, М. Танаис, или каким мог бы быть фильм про Танаис // Молот. — 1991. — 18 мая. — С. 6.
