Разлив Дона был широк и грозен, вокруг простиралась водная гладь. Никанор с женой на возвышенности сожженного турками Манычского городка поминал погибших родителей Дуни. Они бродили среди развалин куреней. Грустью отозвалось в её сердце воспоминание о смерти отца и матери.
Они шли по городку, не узнавая знакомых мест.
Время разрушило все, лишь местами о былой жизни казаков напоминали очаги сожженных куреней.
Молодая поросль деревьев поднималась над развалинами сожженных куреней, да цветы старых акаций были под стать самому разливу, их белые гроздья распространяли неповторимый аромат.
Вербы на берегу Дона стояли в воде, меж их кронами победно с мелкой рябью сверкала гладь разлива. Дон спокойно нес свои воды, под которой были скрыты его крутые песчаные берега.
С другой стороны бывшего городка спокойно несла воды речки Маныч, еще дальше были залитые пойменные луга, заросшие камышом и чаканом. Всплывший прошлогодний камыш и мусор образовали на её поверхности гнездовья для чаек. Эти птицы спокойно сидели на гнездах, лишь приближение каюка Никанора нарушило их покой. В небо поднялись сотни чаек, над их колонией бушевала метель из сверкающих белых крыльев этих крикливых обитателей донского края
От разрушенного и сожженного турками Манычского городка, рассекая носом водную гладь, скользит легкий каюк, оставляя за собой мелкие буруны и причудливые разводы от весел.
За веслами сидел пожилой казак, Никанор Чеботарев, в шароварах турецкого покроя синего цвета, в сапогах из сыромятной кожи, какие носят ногайцы. На плечах домотканая льняная рубашка, на поясе висит нож в ножнах. На передней части каюка лежали сабля в ножнах и тульский самопал, на задней банке сидела его жена Дуня в голубом цветастом платье, ее светлые с проседью волосы были собраны сзади в тугой узел.
Бугаев Г. В. Слава казаков-донцов : (исторический роман) / Геннадий Бугаев. Новочеркасск, 2011. С. 198-199.
