Оканчивалось лето и моя безмятежная жизнь.

Верёвочка появилась осенью 45 года. Восьмилетним я пошел в школу. По этому случаю бабушка подарила карандаш. Весь день я любовался, вертел в руках граненую лакированную палочку с тисненой надписью «ф-ка им. Сакко и Ванцетти». Дело в том, что целый экземпляр видел впервые, раньше рисовал крохотными довоенными огрызками и считал, что иных карандашей не существует. Довольный, я бережно поместил подарок в сшитый матерью матерчатый «портфель» где в деревянном пенале уже находились: короткая линейка, пластмассовая толстая ручка с пером «уточка», запасное перо «№ 86» и стертый по краям ластик, именуемый «резинка». Это богатство досталось по наследству от сестры. Тетка выделила солидную в картонном переплете бухгалтерскую книгу, предварительно выдрав несколько начальных страниц с давними подсчетами. Единственной покупкой был новенький «Альбом для рисования», скрепленный из двух десятков толстых шершавых листов. Рекомендуемые школой букварь и счетные палочки достать не сумели, но это не заботило; читал и считал я отлично.

Мать шила портфель по всей форме из прорезиненного лоскута от аэростата, только вместо замка он застегивался на большую пуговицу, а ручку заменили вшитые по краям две простроченные из того же материала петли. Увидав, что обещанный портфель превратился в банальную суму, я закапризничал, и тогда мать достала из узла с лоскутами дальневосточную верёвочку, перевила её вдвое и умело закрепила в петлях. Потом примерила мне через плечо:

— Видишь, ни у кого такой нет, это же от парашюта, как хорошо, глянь в зеркало.

Я не испытал былого восторга от веревочки, потому смотреть не стал, но смирился, шнур и правда подходил к серебряному блеску изделия.

«Портфель» служил мне весь первый класс, но, когда через год вернулся долгожданный отец, я получил настоящую военную полевую сумку.

Кияшко, В. Верёвочка // Рюкзак воспоминаний / Владимир Кияшко. Изд. 2-е, доп. Ростов-на-Дону, 2017. С. 164–165.