Весной, во время разлива Дона и Чира, вся низина от Нижнечирской до Есауловской, верст на двадцать, заливалась водой. Холодные свинцовые воды соединялись с лиловым небом у горизонта, и весь разлив казался безбрежным морем.
За станицей, недалеко от Бобровой балки, высилась кирпичная тюрьма, обнесенная высокой каменной стеной. А чуть поодаль, там, где начиналась степь, стоял курган Змеиный. Может быть, в отдаленные времена и водились тут змеи, но теперь курган был любимым местом ребячьих игр и встреч молодых людей. А в весенние разливы Дона с вершины Змеиного кургана далеко просматривалась залитая водой низина и видны были Есауловские осиновые колки. Колки — это десятка три беспорядочно разбросанных в есауловском займище старых осин.
Есауловская станица знала не только Емельяна Пугачева, она помнила и Степана Разина. Многие есауловские казаки считали, что Степан Разин был рожак их станицы. Никто этого доказать не мог, но легенда такая жила. По преданию, свято переходившему из поколения в поколение, Степан Разин со своим отрядом по пути на Волгу останавливался в Есауловской, и его казаки привязывали своих коней, вбивая в землю осиновые колья. Тогда на этом месте стоял Есаулов городок. Место было низкое, заливное, городок был защищен от наводнений и от врагов земляным укрепленным валом. Земля кругом родючая, влаги много, и разинские колья пошли в рост. За два столетия выросли те колья в огромные осины толщиной в несколько обхватов взрослых рук. Но не забыли есауловцы разинские колки. Чтут, навещают и слушают, о чем шумят их высокие раскидистые кроны.
Ходил на Змеиный курган и ученик Нижнечирской прогимназии Василий Генералов. Впервые привел его сюда Иван Курчавин, бойкий мальчишка из Есауловской станицы. Отсюда, со Змеиного кургана, они смотрели в безбрежную водную даль.
Гнутов, В. П. От помилования отказался : повесть о Василии Генералове. Ростов-на-Дону, 1979. С. 22.
