Родилась я 22 января 1939 года недалеко от Таганрora. Подумать только, всего лишь 35 лет как не стало Чехова! Мысль о том, что в детстве я дышала запахами тех же растений, какими дышал и мой любимый писатель, всегда приводила меня в восторг: чабрец, полынь, ночная фиалка, белая акация. Антон Павлович! Мне лестно чувствовать себя травинкой у подножья Вашего пьедестала.
Возможно потому, что моей первой няней была маленькая дворняжка Жучка в селе Ивановка под Таганрогом. Мама моя, Екатерина Иосифовна Еремеева, работала в сельской школе недалеко от дома, преподавала в младших классах. Бабушка Мария, мать моего отца, с утра уходила работать в поле вместе с другими женщинами. Часто меня оставляли в доме одну. Мама на переменках бежала домой убедиться, что со мной все в порядке. Младенцем я была, как мне говорили, необременительным, все время спала. Рядом с моей кроваткой на полу спала Жучка. Как только я просыпалась и начинала плакать, Жучка скулила, лизала мне руки и лицо. Если я не успокаивалась, она бежала за мамой в школу, с лаем вбегала в класс, хватала маму за юбку и тащила домой. Во время моего сна никому из чужих войти в дом не разрешалось. Жучка начинала неистово лаять на пороге дома и угрожать всем своим маленьким тельцем. Однажды соседу, долговязому дядьке Ивану, что-то срочно понадобилось в наших сенях, отвертка или что-то в этом роде. Дверь, как всегда в деревне, была не заперта, но Жучка соседа не впускала, лаяла и бросалась на него. Он пренебрежительно отшвырнул ее ногой. Тогда Жучка вцепилась ему в ногу — не отодрать. Сосед разозлился не на шутку, бросил в конце концов побежденную Жучку в мешок, отнес на речку Миус и утопил. Когда я подросла и взрослые рассказали мне о Жучке, я всплакнула, но довольно быстро утешилась. Я не помнила ее и не могла тогда оценить жертвы маленького преданного существа, которое любило меня просто так, ни за что. А сейчас вспоминаю все чаще свою первую няню. Ведь только с возрастом начинаешь понимать, как это редко и драгоценно, когда тебя любят просто так, ни за что.
Жили мы до переезда в Краснодар в трех селах.
Ивановка — родина отца Ивана Егоровича, в двадцати километрах от Таганрога. Мамино родное село Кузнецово-Михайловка — в ста километрах от Таганрога. Это уже Украина, Донецкая область. А как раз посередине между ними — Федоровка, где жили, поженившись, мои родители, где я родилась и пошла в школу, уже после войны. Мама и отец построили дом вдвоем, своими силами, из самана. В большой, но не глубокой яме перемешивали ногами мокрую глину с соломой, а когда это все застывало, нарезали лопатой брикеты, сушили на солнце и из них строили. Крыши покрывали чем придется. Мои родители сделали крышу из камыша. Я тоже помогала носить камыш к строящемуся дому от речки со странным названием Сухой Еланчик. Он и вправду был почти сухой, этот Еланчик, и ничего там, кроме пиявок, не водилось. На участке возле дома было несколько вишневых и сливовых деревьев, родители обкопали их, рядом устроили небольшой огородец. Старались как могли, но мама была перегружена в школе, а мы, дети, не могли еще полноценно помогать. Летом 1946 года мне было чуть больше семи, сестре Ангелине шесть, а братик Саша родился уже в октябре.
Малеванная, Л. И. Песочница. Москва; Владимир, 2010. С. 11–12.
