...Боясь упустить утреннюю зорьку, мы отправились на рыбалку часа в три. Стояло лунное безветрие. Природа додремывала последние минуты. Вода и та стекала с весел ленивыми каплями, а едва различимый островок скосился на сторону и, казалось, тоже дремал. Хотелось плыть так долго и ни о чем не думать и чтобы остров не приближался, а был все на одном уровне.
Мы остановились в ухвостье острова. По бокам рисовались уже две лодки. Пал Титыч бросил кошку. Она упала в воду с мягким всплеском, не вспугнув тишины. Лодку метров пять протянуло течением, потом она зацепилась за грунт якорями и застыла на месте.
Пал Титыч поглядел в небо, на верхушки деревьев, поплевал на палец и поднял его над головой.
— Только бы верховка не подула, — объяснил он свое поведение.
Мы просидели еще с полчаса. Лодок вокруг прибавилось. Напарник мой недовольно ворчал и, только подходила какая, поднимался во весь рост и зычно крякал, видимо, показывая этим, что близкое соседство других рыбаков для него нежелательно.
Луна ушла за недалекий бугор. Но и без нее света уже было довольно. Приблизились берега, крышами домов обозначился хутор. Через минуту воздух запружинил легким ветерком. Где-то совсем близко вскрикнула птица. Сразу отозвался один, второй голос. Плеснулась у камышей большая рыба. И вот уже над посветлевшей протокой распластались белыми флагами цапли — первые вестники занимавшегося утра.
Со словами «Ну, господи, помоги» Пал Титыч забросил первую донку. Я с самого начала почему-то не надеялся на успех и взял одну удочку, чтобы ловить в проводку. От такого лова, если и клева не будет, особенно не заскучаешь.
Только забросил и нащупал глазами поплавок, он сразу пропал. Я потянул на себя удилище, чувствуя тяжесть.
— Подсак возьми, подсак, — встрепенулся Пал Титыч.
Подсак я взял, но груз оказался невелик, и я выхватил его одним махом. В ладони у меня пружинил ласкирь. Пал Титыч, поглядывая на свои донки, свесил за борт садок, и я бросил в него добычу.
После первой удачи мною овладел ни с чем не сравнимый охотничий азарт. Я напрягся, ожидая новой поклевки. Все померкло, отодвинулось куда-то перед чарующим таинством рыбной ловли.
Клев начался, и я, торопясь насаживать червей, быстро исколол пальцы. Скоро в садке билось с десяток ласкирей, два подсулка и пяток окуней. Пал Титыч косил в мою сторону глаз, но сам сидел каменно, подстерегая свою удачу. Вот подвесок его донки вздрогнул, покачался, потом сразу взлетел и замер на вытянувшейся леске. В ту же секунду Пал Титыч подсек невидимую добычу. Он тянул ее живо, потом все медленней, и вдруг стал отпускать леску. Я понял, что в лодке со мной опытный рыбак, осторожный и хитрый, и, увлеченный зрелищем захватывающей борьбы, забыл о своей удочке.
Селигенин, Г. Большой двор // Белой лодкой по голубому морю : рассказы и повести. Ростов-на-Дону, 1975. С. 68–70.
