Ночью у степной речушки приляг на прогретую землю. Закинув руки за голову, послушай, как не сверчки, а звезды монотонно стрекочут извечную свою песню, как утомленно шепчутся травы, как всплескивает волна, когда залитые лунным светом ивы сходят в воду и плывут подобно волшебным стругам...
Долго, без конца петляя, течет речка Быстрая к Северскому Донцу: то в обрамлении густого камыша, то зеленого ковра трав, а то и темных, изреженных временем скал.
У хутора Микитина — течение плавное, неторопливое. Отломившиеся куски скал торчат из воды, отражаясь на зеркальной поверхности. Из-за холмов, плотно облегающих хутор, доносятся глухие взрывы. Камень, потребовавшийся после войны для гигантской стройки на Дону, добывают по сей день.
За плотиной — берега почти отвесны. Крутые, лишенные растительности склоны словно держат на себе глиняное плато. Попасть на его вершину нелегко, разве что в обход.
В вечерние часы на одном из них происходит необъяснимое... Небольшое деревце (или куст, одиноко растущий на горе) своим очертанием вдруг начинает напоминать коня и седока на нем... Всадник на вершине горы... Конь несется, выбрасывая ноги далеко вперед, и верховой, припав к гриве, словно влит в седло.
...Окна в доме, где я снял квартиру, смотрели на закат, и я какой уж день недоумевал, что бы это могло быть. Хозяин Федор Абросимович, по слабости зрения, ничего не мог объяснить.
Конюхов, В. Н. Всадник на вершине горы // Комендантский час : избранное / Владимир Конюхов. — Ростов-на-Дону, 1998. — С. 169.
