ДОН
(«Demie fantasle, demX souvenir»)
1
Широко между берегами
Катится величавый Дон,
И солнце поздними лучами
Блестит над ясными водами,
Клонясь за дальний небосклон.
Мой путь чрез Дон. Передо мною
Челнок, привязанный с веслом.
Вблизи казак перед рекою,
Склонясь на руку головою,
Сидит с задумчивым челом.
«Казак, отчаливай живее,
Вези меня». И молча он,
Рукой привычною владея.
Снял привязь и веслом скорее
Толкнул челнок в широкий Дон.
2
Плывем безмолвно. Вот кругом
Взлетают брызги под веслом,
И две бразды взмущенных волн
Вслед за собой рисует челн.
Вдали станицы казаков
Вокруг нагорных берегов
При блеске солнечном видны,
Румянцем нежным обданы.
Один лишь мой казак угрюм,
Не разгоняет мрачных дум;
Как радостно на мирный сон
Земля спешит — не видит он.
Так туча черная одна
Средь неба ясного видна.
3
«Зачем ты впалыми очами
Так дико смотришь, мой казак,
Когда все весело пред нами?
То, может быть, болезни знак?
Или тебе кручина злая
На лбу морщины навела?
Не смерть ли, жертвы избирая,
Родную жертву избрала?
Тебя в кровавой битве брата
Внезапно, может быть, лишил
Удар черкесского булата?
Или отца ты схоронил?
Иль страсти юности мятежной
Твоей главе полуседой
С мечтой любви и девы нежной
Доступны стали, кормчий мой?
Иль, может, совести укоры,
При взгляде на пройденный путь,
Мрачат тоскующие взоры,
Гнетут тоскующую грудь?»
4 Казак
«Нет, нет! меня не мучит совесть.
Не о былом моя тоска,—
Но, друг, однообразна повесть
Безвестной жизни казака.
Ребенком стал я сиротою,
Так о родных не плачу я —
Я их не знал! Чужой семьею
Взрастилась молодость моя.
Любви и прелесть и мученье
Уже давно забыты мной.
В восьмнадцать лет я в ополченье
Знал шум тревоги боевой;
Любил воинственные клики
Моих собратий казаков.
Я, русский, вашему владыке
Против его служил врагов.
Но я казак — и жажду воли!
Когда ж домой вернулся я —
Что я нашел? В какой же доле
Томилась родина моя?
За угнетеньем угнетенье
На нашу сыпалось страну.
Как божий гнев,— а мы терпенье
В защиту избрали одну.
Что год, то новые наборы,—
Семьями шлют на гибель нас
В опасные для русских горы,
На злой разбойничий Кавказ.
А наши дети сиротеют,
А жены плачут средь забот,
Поля не вспаханы пустеют,
И бедность крадется в народ.
То взвалят новые расходы,
Мундиры новые полкам,
То наши прежние доходы
Причтут к казенным барышам.
И, русский, жалость! С каждым годом,
Корысти вашей отдана,
Землею, деньгами, народом
Беднеет наша сторона.
Дворяне наши уж не с нами:
Они враги для казаков,
Гнут только спины перед вами,
Да пьют вино, да бьют хохлов.
Исчезла прежняя свобода,
И прежних прав простыл и след;
Давно для бедного народа
Ни от кого защиты нет.
Вот от чего душа тоскует,
Вот от чего мой взор угрюм
И радость сладко не волнует.
В душе глубоко скрытых дум.
Но скоро минет угнетенье,
Терпенье лопнет. Слышал я
Поверье есть, что всем спасенье
Донская принесет земля.
Пускай казак теперь страдает,
Пусть дня восход и дня закат
Теперь печально он встречает
И молча точит свой булат;
Близка пора: мы бурной тучей
За вольность встанем, за права,
Дадим врагам отпор могучий,
Их пошатнется голова...
И снова станем мы по воле
Спокойно жить в семье своей,
Пахать отеческое поле
И гарцевать среди степей.
Но до тех пор душа тоскует,
Но до тех пор мой взор угрюм,
И радость сладко не волнует
В душе глубоко скрытых дум».
5
Сказал, умолк. Я изумленный
Сидел пред этим казаком;
А он, как будто вдохновенный,
Смотрел на берег отдаленный
И пенил воду под веслом.
Любви к отчизне и свободе,
Высоких чувств простой язык,
Среди степей, в простом народе,
При этой дремлющей природе,
Глубоко в душу мне проник.
Но вот безмолвно над рекою
Луна всходила в вышине,
И мы приплыли той порою,
Я руку сжал ему рукою
И удалился в тишине.
И долго с берега крутого
Я все глядел, как в челноке
Назад казак мой поплыл снова,
И средь безмолвия ночного
Неслася песня по реке:
6
«Что, казачка черноокая,
Душу в горесть облекла?
В косу русую, широкую
Ленту черную вплела?
Иль борьба неумолимая
Мила друга унесла?
Иль тебе, моя родимая,
С ним разлука тяжела?
Не печалься — он воротится,
Может, скоро он придет,
Быстро сердцем к сердцу бросится,
Душу в душу перельет.
С саблей, в битвах притуплённою,
С переломанным копьем,
С грудью в ранах, утомленною,
Без коня придет пешком.
Дай ему ты саблю новую,
Дай и крепкое копье,
Пулей меткою свинцовою
Заряди его ружье.
И ударит на губителей
С казаками смело он,
И избавит от гонителей
Наш родимый, славный Дон.
И казачки черноокие
Перестанут изнывать,
В косы русые, широкие,
Ленты черные вплетать».
Огарев, Н. П. Дон: [поэма] // Избранные произведения. Т. 2. Поэмы. Проза. Литературно-критические статьи / Н. П. Огарев. Москва, 1956. — С. 7–11.
