Море на ночь разгулялось и оказалось грозным. Саврасов шагнул навстречу высокой волне, та накрыла его с головой, смяла и поволокла за собой. Подныривая под накат волны, Вадим рванулся вперед. Он плыл все дальше и дальше от берега, оглянулся — костер превратился в крохотный огонек.
В морском просторе волны гуляли покатыми, под луной они матово светились, вода была похожа на разбавленное молоко. Вадим плавал один в ночном море, но и этого ему было мало. Набрав воздуха, он нырнул, шелест волн стих, его окружила мертвая тишина!..
С силой загребая руками, он погружался в холодную глубину, словно там, в бездне фарватера, старом русле реки, его и ожидало освобождение от собственных терзаний.
Вадим видел фантастические картины: цимлянскую церковь, растущие в ней водоросли от пола до купола, манило его вплыть в ее покой...
Он забыл, что Цимлянское море — не настоящее. Тело его все туже и туже стискивал родниковый холод. Почувствовав, что сейчас не выдержит и захлебнется, он перевернулся и, извиваясь всем телом, рванулся вверх. Выбираться оказалось еще труднее; все кричало в нем от усталости и страха.
Под звезды он всплыл полузадохнувшимся. Окидывая затуманенным взором море и небо, Вадим жадно дышал и не мог надышаться. Все его муки и терзания разом исчезли.
«Как хорошо здесь, — думалось.— Как хорошо!..»
Звезды в небе сияли, как шляпки новых гвоздей, тускло светилось под ними море, вздымалось мягко и подгоняло Вадима к берегу, где призывным маяком горел костер.
Геращенко, А. И. Ярь : роман. Кн. 2. Ростов-на-Дону, 1982. С. 203.
