В самый канун праздника противник предпринял наступление и на нашем фронте в направлении на Шахты. Он ставил цель окружить войска в районе Ростова, осуществить прорыв на Северный Кавказ, отвлечь наши резервы от Москвы. Главный удар наносила пополненная техникой и личным составом знакомая мне по моим скитаниям в окружении 1-я танковая армия противника.
В связи с угрозой захвата Султан-Салы полк перелетел на освоенный нашей группой аэродром у Зернограда. А сразу же после праздника мы в полном составе перебазировались на летную площадку у станицы Семикаракоровской. Отсюда и начали боевую работу.
С осенью пришли низкая облачность и туманы. Они ограничили действия авиации. Воздушные бои проходили все реже. Летать крупными группами на штурмовку противника стало трудно, а обстановка требовала более активных наших действий. В такую погоду основная нагрузка ложилась на более опытных пилотов. Летая одиночно на разведку и небольшими группами на штурмовку наступающих частей немцев, мы стремились как можно больше помочь нашим наземным войскам в отражении вражеского наступления.
В кровопролитных оборонительных боях наши войска остановили натиск врага. У города Шахты бои постепенно затихли. Немцам не удалось обойти Ростов с севера, они начали перегруппировку своих сил, особенно танковых.
Измотав в боях наступающего противника, наши войска готовились к контрнаступлению. Командованию фронта в этих условиях очень важно было знать, куда перебрасывает враг свою главную ударную силу, танковую армию. Но в эти решающие дни непогода придавила нас к земле. Авиаразведку стало невозможно вести.
Как-то утром одного из таких серых от низкой облачности и тумана дней летчики собрались в своей полковой землянке. Я внимательно рассматривал полетную карту в планшете и думал: «Вот бы сейчас слетать одному на бреющем полете и проштурмовать немцев на дорогах. Зениток можно не опасаться. В такую погоду ни один нормальный летчик не полетит, и зенитчики будут вести себя беспечно». Стал прикидывать маршрут полета, характерные ориентиры на нем, определять дороги, где можно внезапно подловить машины и расстрелять их.
Что это было: интуиция или предвидение?
Но только я закончил обдумывание своего полета, как вдруг меня вызвали на командный пункт полка. Был твердо уверен, что зовут по какому-то делу, но не для полета. На КП командир полка Иванов, спросив меня о самочувствии, сказал:
— Покрышкин, наш полк представлен к гвардейскому званию. Но сейчас позвонил Осипенко и предупредил — если не найдем танковую армию немцев, то звание присвоено не будет.
— Ультиматум ясен. Надо лететь и найти танки. Лететь только одному.
— Вся надежда сейчас на наш полк, а фактически лично на тебя.
— Не беспокойтесь, товарищ командир! Полечу и постараюсь найти!
— Учти! Погода очень плохая. Из соседнего полка на выполнение этого задания вылетали «Чайка» и И-16, и оба разбились. А ты же летишь на МиГе...
Получив маршрут полета, по двухкилометровой карте стал изучать его характерные ориентиры для памяти. К моему удивлению, маршрут совпадал с тем, о котором думал в землянке, когда планировал полет на штурмовку. Вскоре доложил о готовности к вылету. Зазвонил телефон. Командир дивизии решил лично поговорить со мной.
— Покрышкин, от Шахт куда-то ушла танковая армия немцев. Надо найти ее. Это очень важно для командования фронта.
— Все понятно, товарищ генерал. Приложу все усилия, чтобы найти, — заверил я Осипенко.
— Посмотри на Большие Салы и Чалтырь. Там, по имеющимся у нас данным, наши войска окружили немцев. Но главное — танки!
— Задание ясно! Будет выполнено.
После взлета на высоте тридцати метров коснулся нижнего края облачности. Горизонт закрыт туманом. Земля просматривается лишь перед самолетом на удалении пятисот метров. Выхожу на железную дорогу Новочеркасск- Ростов и беру курс на Большие Салы. Лечу на высоте десять метров. Выскакиваю к селу. У его южной окраины замечаю стоящие вразброс танки. Их пушки направлены на село. Подхожу ближе и вижу на бортах белые кресты. Немцы!.. То же самое — на западной окраине. Здесь десятка два танков.
На восточную окраину Больших Сал идти нельзя — зенитчики могли изготовиться и встретить меня огнем. Беру курс по указанному мне из дивизии маршруту. Проскакиваю вдоль дорог, над самыми крышами домов. Но танков нет. Разворачиваюсь на обратный курс — танков не видно.
Нагоняю на дороге большую группу мотоциклистов. Они едут спокойно, уверенные, что в такую погоду авиации в воздухе не будет. Треск работающих мотоциклетных моторов заглушал звук моего самолета. Со злостью нажимаю гашетки, простреливаю всю колонну пулеметным огнем, с хвоста до головы. Переворачиваются и летят в кюветы мотоциклы. Хорошо... Эти уже не доедут до Ростова. Успешная штурмовая атака сняла с меня злость за неудачу в поиске главных сил танковой армии.
Прохожу над восточной окраиной Больших Сал и вижу здесь с десяток немецких танков. Отхожу в сторону, разворачиваюсь и бреющим проношусь над селом. Там наши возки и солдаты. Называется «окружили немцев»... Наши внутри села, а кругом более тридцати танков противника… Видимо, это передовой отряд армии Клейста. А где же основные силы? Искать их я уже не могу, горючее кончается, и надо уходить домой. Иду на Чалтырь. Там такая же картина: внутри села наши войска, а вокруг немецкие танки. Восточнее его — линия обороны. Здесь наши части ведут бой с танками.
Вернувшись на аэродром, на бреющем полете подкрался к его границе и точно приземлился. Докладываю в штаб дивизии, что обнаружил более полусотни танков, окруживших Большие Салы и Чалтырь. В штабе не верят данным об окружении этих населенных пунктов.
К середине дня погода улучшилась. Вылетевшие на разведку летчики подтвердили эти данные.
Покрышкин, А. И. Познать себя в бою: «сталинские соколы» против асов люфтваффе. 1941–1945. Москва, 2010. С. 168–171.
