То памятное лето тысяча девятьсот сорок первого года было теплым, устойчивым. И воскресенье двадцать второго июня выдалось таким хорошим— ясным, солнечным.
На западной границе мирное предрассветье было разорвано всполохами взрывов фашистских бомб и артиллерийского огня, ревом моторов и лязгом гусениц двинувшейся на восток немецкой армады. Но Ростов от границы был далеко, и его жители еще несколько долгих часов ничего не знали об обрушившемся на страну несчастье. Рыболовы-любители встречали зорьку на Дону, другие ростовчане, проснувшись поутру, наскоро собирали нехитрую снедь, чтобы отправиться на пляж, в пригородные рощи или зоопарк.
К полудню город опустел. Те, кто оставался в нем, отсиживались дома, занавешивая окна от палящего солнца. Даже шумливых мальчишек не было видно и слышно — они скрылись в тени дворов.
Но вскоре знойные улицы заполнились встревоженными людьми. Они собирались под укрепленными на столбах большими рупорами-репродукторами. Из них раздалось страшное слово — война. Те, кто услышал его дома, тоже не могли усидеть. Война накатилась, как огромная волна всеобщего бедствия, как идущий смерч, перед лицом которого люди собирались вместе.
Саша, когда увидел такое на улицах, вспомнил почему-то затмение солнца. Оно проходило над Ростовом несколько лет назад. О нем говорили и готовились смотреть все. И они, мальчишки, тоже делили специальную черную фотопленку, коптили над дымом стекла, чтобы увидеть затмение. Самым важным было — не проспать. Затмение проходило ранним утром, и всюду вот также стояли люди, подняв головы.
Но тогда они смотрели, разговаривали, звонко перекликались. А теперь слушали молча, и если говорили, то негромко, сдержанно. Некоторые женщины плакали.
Агафонов А. Ф. Боец ополчения : повесть о Саше Чебанове / Аркадий Агафонов. Ростов-на-Дону, 1978. С. 31-32.
