Я рада, что эта картина [«Донская повесть»] подарила мне встречу не только с шолоховской героиней, но и с этим удивительным партнером. Ну и, в общем, режиссер говорит: «Тебя не утвердили, а вызвали с испытательным сроком в 10 дней. Даю тебе десять дней, чтобы ты за это время как-то обабилась, веса набрала, чтобы никакого маникюра и духов, чтобы полопались пятки, чернозем под ногтями. Что ты, как вешалка, худая? Чтобы поправилась килограммов на восемь!» С этим я справилась за неделю. Станица [Раздорская] была зажиточная, актеров любили, каждый двор приглашал каждый вечер на тройную уху, пятерную и так далее. Да и в станичной столовой кусок мяса, ну, не знаю, может, только в ресторане, только здесь такой можно съесть. Продукты были натуральные. И, конечно, это было мудро со стороны Владимира Александровича Фетина, потому что я совершенно была не готова: надо было любить, ненавидеть, умирать, становиться матерью. Я жила у хозяйки в первом дворе недалеко от пристани, спала под виноградником, вот такие помидоры росли ароматные. В пять часов встанешь и думаешь: «Господи, какой сорт съесть винограда... А нет, лучше помидоров». Казачки были такие, знаете, статные, мощные, они сами и крыши крыли, и мазали, и в поле работали. Ну, мужчины больше в то время... Как поспевало молодое донское глиняное вино, как на просушку их выталкивали. И часто по вечерам, когда садилось солнце, женщины собирались невдалеке от станицы, выпив чарку-другую молодого вина, становились особенно голосистыми, а мне ж в фильме тоже нужно было голосить, но вот я с ними вместе и выпивала, пела, училась у них говору. Прошло 10 дней, меня не отослали, но все сложности были впереди, когда что-то не получалось, а не получалось часто. И только благодаря терпению и помощи Жени и режиссера как-то мы вырулили.
Штольцман Ю. Когда-то эти деревья были большими // Кто главный. Ростов-на-Дону. 2015. № 112. С. 58-59.
