Вдруг снизу, со стороны Дона, послышался дробный топот конских копыт, а следом — глухой неразборчивый крик. Отец и сын Гончаровы привстали, стали вглядываться в серую темноту.
Вскоре на дорогу вынесся человек на белом коне и, размаивая руками, заполошно заорал:
— Война! Война, казаки!..
Всадник проскакал по пыльной улице дальше и не переставая кричал:
— Война!
Отец кинулся к хате.
— Давай к сельсовету!
И тут увидел бегущего к ним хуторского дурачка Фильку, который приплясывал, кружил, иногда не удерживаясь на ногах. С нелепой радостью он тоже сообщал:
— Война!
Ближе к полудню на майдан подтянулось почти все взрослое хуторское население — и казаки, и бабы. Некоторые мужики явились загодя с лошадьми и при полной амуниции. Те, что погорячее, не выдерживали, коротко выскакивали и центр майдана и демонстрировали завидную джигитовку. Другие казаки курили в кучке безлошадных, встревоженно переговариваясь и ожидая возможных распоряжений.
Поверх голов гремело радио. «Внимание! Говорит Москва! Граждане и гражданки Советского Союза. Передаем заявление советского правительства. Сегодня в 4 часа утра без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну...»
Следом заиграла песня «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой...», от которой морозило душу и стыла кровь.
Мережко, В. И. Красный Дон / Виктор Мережко. Хуторянин ; Красный Дон. Харьков ; Белгород, 2014. С. 489.
