ПАДШИЕ ДЕТИ
Вряд ли есть еще другой город, в котором было бы столько падших и преждевременно погибающих детей, как у нас в Ростове. Я не говорю уже о тех малолетних оборвышах, которые на каждом почти перекрестке останавливают прохожих, назойливо выпрашивая у них милостыню: о них и писать нечего. Их каждый из нас видит, и видит ежедневно; притом они не принадлежат к нашему городу. Это — дети так называемых «переселенцев», промышляющих тем, что разъезжают по городам и, выдавая себя за крестьян неурожайных губерний, выпрашивает деньги на проезд, но на самом-то деле являющих в своем лице обыкновенных тунеядцев, среди которых можно встретить «крестьян», никогда и в глаза не видавших деревни. Бывают между ними даже такие, которые, нарочно нарядившись в бедные крестьянские костюмы, находят для себя подходящих женщин и детей и, таким образом, создают целый организованный промысел переселенчества. Я встретил однажды крестьянку с тремя детьми. Она рассказала мне, что она якобы из пензенской губернии, откуда перекочевала в Ташкент; между тем на поверку оказалось, что это не кто иная, как таганрогская мещанка, торговавшая когда-то фруктами, и что все трое ее детей подобраны ею в трех различных городах. Тем не менее, говоря так, я отнюдь не хочу сказать, что дети, выпрашивающие милостыню на улице, не заслуживают участья. Нет, зачем же? Дети всегда дети и заслуживают сожаления уже потому, что они действуют в зависимости от сложившихся обстоятельств. Это не сформировавшиеся характеры, не самостоятельные натуры, которые могли бы бороться с судьбою, не взрослые люди, от которых можно требовать известную силу воли и твердость взглядов; это — слабые, беспомощные создания, которые при малейшем, так сказать, дуновении противного ветра падают и погибают... И таких несчастных не пожалеть было бы более, чем жестоко. Если же я не касаюсь их горемычной жизни, так это только потому, что есть в Ростове еще другие дети, также обездоленные и еще более несчастные, чем дети-нищие. Я говорю о «детях трущоб». Те малютки, которые специально занимаются попрошайничеством, имеют хоть какую-нибудь будущность и притом особенного вреда обществу не приносят; а уж «дети трущоб» — совсем другое собою представляют. Эти маленькие «халамидники» (базарные жулики), без исключения, получая с малых лет воспитание в грязных вертепах, а по временам и в тюрьме, по достижении более зрелого возраста превращаются уже в самых отчаянных воров и грабителей и, таким образом, впоследствии являются не простыми тунеядцами, а прямо-таки опасными людьми. Вот о таких детях я хочу говорить. А так как детей никогда не поздно исправить, то я надеюсь, что наше общество, узнав о существовании в городе подобных поистине несчастных пасынков судьбы, хоть чем-нибудь да постарается помочь им.
Откуда берутся вообще дети в трущобах, трудно определить: у каждого из них своя история. Один был отдан бедными, но пьющими родителями в учение к пьющему же сапожнику, где его еще больше стали колотить, чем дома, и, кроме того, есть не давали. Он и сбежал, утащивши с собою пару подошв. За это его в тюрьму посадили, а уж из тюрьмы — прямая дороженька в трущобы, в эти рассадники «халамидников». Другой — от мачехи бежал, которая беспощадно тиранила его. Но всех случаев не перечесть.
Большею частью, впрочем, в трущобы попадают дети вот почему. Кто хорошо знает Ростов, тому, наверное, известно, как много в среднем и низшем классах его населения есть людей, мужчин и женщин, живущих гражданским браком. Положительно можно сказать, что Ростов поражает своей колоссальной развращенностью. Из 100 портных, сапожников, приказчиков, слесарей, фабричных чуть не 50 имеют, кроме жен, еще любовниц. То же самое можно заметить о модистках, белошвейках, папиросницах, горничных, кухарках и прочих, живущих собственным трудом женщинах. Исключения редки. Затем, далее, кто, спрашивается, не знает сластолюбия «восточных человеков», которых так много в Ростове и которые считают почти геройством всеми правдами и неправдами обольстить бедную труженицу, обещая ей, конечно, золотые горы в будущем? Теперь не угодно ли вам подумать о том, чего можно ждать хорошего от этих «плодов любви несчастной»? Кто станет смотреть за ребенком и воспитывать его, если мать, положим, работает на фабрике, а отец или знать не хочет совершенно своего детища, или сам пьет запоем и не имеет, на что существовать.
Вот где, по моему мнению, корень зла таится. Да не все ли равно, впрочем, откуда берутся трущобные дети? Достаточно голого факта, что в различных вертепах Ростова можно найти до трехсот детей, занимающихся нищенством и воровством.
«Прохоровка» когда-то представляла собою какой-то, в своем роде, клуб малолетних воришек. Но с закрытием этого милого заведения будущие знаменитые «фартовики» разбрелись по другим углам, и им стало еще хуже житься.
Свирский, А. И. Падшие дети // Станько А. И. Журналистские расследования. Ростов-на-Дону, 1997. С. 172–174.
