БЫВШИЙ «МАРС» И РОЗЫГРЫШИ

Известный всему миру как восьмое чудо света тридцатых годов ростовский тракторообразный театр во время войны был взорван, и до весны 63-го года артисты играли спек­такли в помещении бывшего Коммерческого клуба — в нынешней филармонии. Видно, из уважения к богу войны до революции клуб носил хлесткое название «Марс» и, хотя, по сути был обыкновенным увеселительным за­ведением с рестораном, рулеткой, концерт­ным залом и номерами и, куда вернее было бы назвать его «Бахусом» или «Венерой»; фактически «Марс» являлся зимним помещением Ростовского Коммерческого клуба. Еще известно, что до революции фасад «Марса» украшала реклама завода «Эмальпосуда», принадлежавшего австрийской концессии «Жест-вестен» и выпускавшего ведра, каст­рюли и чайники, и что благодаря этой рекла­ме в головах многих местных жителей сло­жилось ложное представление об этом клубе — кастрюли и чайники стали путать с рулет­кой и номерами, и кто-то даже с пеной у рта утверждал, что «Марс» принадлежит концессии «Жест-вестен», а вовсе не Коммерческому клубу.

Построенный петербургским архитекто­ром в центре города, на Большой Садовой, напротив пышных лип Коммерческого клуба — сегодняшнего Первомайского сада — уют­ный, трехэтажный «Марс» сверкал огромны­ми полукруглыми витринами с пальмами и фикусами в изящных кадках, и само распо­ложение клуба, и почти классическая стро­гость его архитектуры привлекали всеобщее внимание.

Сад коммерческого клуба занимал це­лый квартал, от Крепостного до Нахичеван­ского переулка, и был огорожен высоким ка­менным забором с ажурными коваными ре­шетками, сделанными по проекту Соколова, на которых, в медальонах в виде овальных лавровых венков, красовались буквы КК — Коммерческий клуб.

На западной окраине сада, на углу Са­довой и Крепостного, был построен суще­ствующий и сегодня и явно утверждающий тяготение построившего его рижского архи­тектора к русскому ампиру, с отголосками монументальности и богатства древнего Египта и Рима, летний двухэтажный клуб.

Восточную часть сада и сегодня украшает каменная ротонда, примечательная тем, что построена она на месте одного из редутов бывшей крепости Дмитрия Ростовского. Под ротондой, которую ростовчане называют бе­седкой, — каменный грот, перед ним бассейн с рыбками и фонтанами. Старожилы расска­зывали, что однажды какой-то купец привез в Ростов моржей и их поместили в гроте, и кормили якобы франзолями, то бишь французс­кими булочками, которые теперь называют городскими.

Между зданием летнего клуба и ротон­дой был разбит сад с великолепными клум­бами, аккуратными аллеями, засаженными удивительно одинаковыми липами. И на Са­довой, вдоль всего квартала, перед забором Коммерческого клуба с садом, под руковод­ством служащего городской управы Петра Афанасьевича Зимина, были посажены три ряда таких же великолепных, кем-то назван­ных королевскими, лип, ставших впоследствии одним из символов Ростова — прекрасной ли­повой аллеей.

Но вернемся в послевоенные годы, когда для бездомного ростовского театра в разби­том городе не нашлось ни одного здания с уцелевшей сценой, кроме «Марса». Однако ни зрительный зал с добротными деревянными креслами, с тяжелым бордовым занавесом и ложами драпированными такого же цвета бархатом; ни мягкие ковры в проходах; ни сияющие люстры и плафоны; ни фойе с огром­ными окнами и тоже с бордовыми портьера­ми на них; ни колоссальные настенные зеркала, удваивающие размеры и без того просторного паркетного фойе; а тем более все, то, что осталось в далеком прошлом «Марса» — рулетка, что была на втором этаже и не под­лежащие описанию, по причине престижа «Марса», так называемые номера третьего этажа, никак, увы, никак не способствовали тому, чтобы сегодня на сцене бывшего «Мар­са» можно было играть спектакли, ибо ника­кая роскошь прошлого — бронза, хрусталь, бархат — театру не помощники. Здесь просто не было никаких помещений для парикмахерской, костюмерной, реквизиторского цеха, а тем более для декораций; не было гримубор­ных, не считая крохотной комнатушки у правой кулисы. Не было закулисной части. И все же, из всего уцелевшего, более подходящего помещения в городе не было. И потому все эти бедные службы, без которых театр невозмо­жен, вынуждены были буквально уйти в под­полье и ютиться в сырых и темных клетушках подвалов «Марса», с тусклыми лампочками и комарами, с сыростью и ароматами туале­тов, душевой и табачного дыма, под стать солдатским казармам. А если кто-то усом­нится в том, что в ростовских подвалах воз­можны сырость и комары, напомним, что в этой части города из-за близости подпочвен­ных вод сырые подвалы не редкость.

Атаров, Ю. Бывший «Марс» и розыгрыши // Я со сцены смотрел на жизнь: (cтихи. Записки актера) / Юрий Атаров. — Ростов-на-Дону, 2000. — С. 132–136.