Рос я, как и все поселковые пацаны, на улице. Играли в чехарду, лапту, «чику», «пристенок». По нашим местам война хорошо прошлась, горы оружия валялись по полям да балкам. Так что в войнушку мы играли настоящими немецкими шмайссерами, уж не знаю, как не поубивали друг друга. У меня ещё и пистолет ТТ был, и немецкая каска. И мины находили да по глупости пацанской взрывали. Так убило двоих моих друзей, да и мне по ногам хорошо досталось.
…
А ничего не было. Они много работали, и главным педагогическим приёмом был отцовский ремень или материнский подзатыльник. К труду приучали с детства. Я лето ненавидел, потому что на каникулах заготавливал сено для нашей коровы Марты. Родители воспитывали в строгости, но у них и жизнь была несладкая, они ведь и познакомились в концлагере в Германии. Отец, Константин Родионович, попал в плен в первые месяцы войны. А маму, Александру Прохоровну, угнали в Германию в начале 1942 года из-под Белгорода. Через много лет после войны «Современник» был на гастролях в ФРГ, я приехал в Людвигсбург, где был концлагерь, и ходил по улицам, по которым водили моих родителей в кандалах. У нас память о войне в сердце, в душе, мы из этой памяти сотканы.
Мищенко В. К. Все занято "людьми из обоймы" // Литературная газета. Москва. 2023. 26 июля - 1 авг. (№ 29). С. 26-27.
