В апреле стихают на Азовском море низовые холодные штормы, и небо, словно огромный голубой парус, разворачивается над землей. Тогда такими же голубыми и тихими становятся лиманы, а впадающие в них сонные приазовские реки кажутся неподвижными…
Утрами, когда мглистый воздух студен и сыростно резок, по морю бродят свинцовые сгустки тумана, а к полдню море, залитое солнечными лучами, сверкает знойно и ослепительно…
Покой и затишье властвуют тогда на Приазовье. Необъятные займища, изрезанные гирлами Дона, оберегают чуткую дрему моря. На плоских грядиных горят густые, сухостойные камыши; суетливое пламя рыщет по займищам, как рыжехвостый зверь, неутомимо скалит из-за зарослей свои золотые зубы. Тяжелый коричневый дым поднимается к небу, висит там неподвижно. На десятки километров разносятся черные пушинки пепла, едкая гарь пожарища. А на обгорелых плешинах сквозь слой черной золы уже пробиваются сочные ростки молодого камыша и осоки, берега начинают ярко зеленеть, отдавая летящему над ним ветру могучие запахи весны…
В эти дни по рыбачьим хуторам Приазовья проносится бурный шквал весенней путины. Во дворах, в глинобитных хатах, на золотистых отмелях и косах стынет тяжкий запах рыбы… На тонях и промыслах от зари до зари не смолкает хриплоголосый гомон ватаг…
Шолохов-Синявский, Г. Суровая Путина. Кн. 2. Крутии. Ростов-на-Дону, 1935. С.56.
