Вспоминаю: акации спуска Крещенского,
Седину оснежённого Новочеркасска...
Мы проходим вокзал, за вокзалом крыльцо,
В сто одёжек окутаны, ждут лихачи, —
И у каждого жёлто манит копьецо
Недрожаще-горящей свечи.
Полусонного мальчика взяв из вагона,
Высоко подсадив, меня взвозят покачливо
В город, на гору, — фаэтоном
Меж сугробов, огромных взгляду ребячьему.
Фаэтон проплывает спокойно, как лебедь,
Лёд цветится огнями в оконных рамах,
И сияет луна в завороженном небе,
Отражаясь в крестах и на куполах храмов.
Позади пятиглавой громады собора —
Попирающий камень строптивый Ермак,
Что ни дом — за твердыней ворот и забора
Взаперти от Советов упрямый казак,
Сберегая теченье обычья богатого,
Своедомно живёт, как живали отцы.
Двудорожным широким проспектом Платова
Заливаются лёгких саней бубенцы:
— Эх, ты, удаль-тоска, раскружить тебя не на что!
Хеп-па-па-берегись застоялых зверей!! —
Богомольный народ, разбредаясь от всенощной,
Подаёт милостыню калечным и немощным
На изглаженных папертях стройных церквей.
Их степенному шествию дерзко невлад,
Хохоча и толкаясь, студенты валят,
Неуёмные, жадные жить, несытые,
В институтской столовой свой ужин выстояв, —
На свиданья, в читальни, в кино, в общежития
Тротуарами улицы Декабристов.
И гудят до полуночи лаборатории,
Ослепительный свет над столами чертёжников,
В клубе — диспут любителей Новой Истории
И Союза Воинствующих Безбожников.
А за ставнями тихих домов затаивший
Неушедших, непойманных, белых, бывших, —
Что за город такой? Всё кипит, но ни слова

Не сойдёт у прохожего с замкнутых губ, —
Стольный город разбитого Войска Донского, —
Антиквар, книгочей, книголюб.
Слишком мал понимать, только щурю глазёнки,
Как на сбруе звенящей играет луна,
И не знаю, что в доме, — вот в этом, — ребёнком,
Моя будущая растёт жена.

Солженицын, А. И. Дороженька // Собрание сочинений : в 30 т. — Т. 18: Раннее / Александр Солженицын. — Москва, 2016. — С. 31–32.