Армяне, переселившиеся в 1799 году из Крыма на пустынные берега Дона и прочно обосновавшиеся здесь, сыграли в деле развития Южной России большую роль. Новая Нахичевань постепенно превратилась в один из крупных торговых центров юга страны. Этому способствовало и выгодное географическое расположение города: он находился у ворот Кавказа.
Армянские купцы отправляли за границу многие товары, и, прежде всего шерсть, сало, пшеницу, кожу. Город стремительно рос и менял лицо. «Отцы города», боясь притока конкурентов, не согласились превратить Новую Нахичевань в железнодорожный узел, который соединил бы Россию с Кавказом. Это имело роковые последствия для Нахичевани. Железная дорога прошла вдоль речки Темерник, мимо бывшего тогда незначительным города Ростова, что и перевернуло экономику и всю жизнь этих двух городов. Торговля, сосредоточенная раньше в Нахичевани, переместилась в Ростов, куда переехали все крупные коммерсанты, а Нахичевань стала постепенно терять свое ведущее положение.
Город имел очень правильную планировку. Дома были построены по типу особняков, обязательно с садом и двором. Улицы были засажены акацией, серебристыми тополями и другими деревьями. В Новой Нахичевани было семь армянских и две православные церкви. Самые красивые среди них были церкви Божьей матери и Григория Просветителя, построенные в стиле русского ампира. В семи километрах от города, на высоком берегу Дона, стоял монастырь Сурб-Хач (Святой крест), из-под которого бил холодный ключ. Повсюду были разбросаны чудесные сады, в которых в летнюю пору жители Ростова и Нахичевани спасались от жары. После того как эти два города стали торговыми центрами, капитал стал распоряжаться всем. Обыватели расценивали людей по количеству денег в их карманах. Кое-кто все больше богател, а кто-то и разорялся. Жизнь становилась трудной, заставляя многих уезжать из города на заработки и надолго расставаться с семьями.
В городе расплодились бесчисленные трактиры, рестораны, питейные дома и увеселительные заведения. Пьянство, сопровождаемое уличными драками, и проституция стали обычными явлениями. При коммерческих удачах купцы устраивали кутежи. Попировав вволю, богач вместе с товарищами садились на фаэтоны с зурначами и катались по всему городу, оглашая окрестности пронзительными звуками зурны. Во время этих прогулок кучерам-музыкантам и лакеям перепадали весьма обильные чаевые. В такие дни по всему городу говорили, что Красильников, или Эзеков, или такой-то кутит.
В Новой Нахичевани стало расти русское и украинское население. Некоторые, долго прожив по соседству с армянскими семьями, породнились с ними. Было немало случаев, когда жившие в Нахичевани русские и украинцы овладевали языком своих добрых соседей, и вообще все перенимали друг от друга много полезного.
Один армянин вместо итальянской шарманки, называвшейся здесь органом, придумал местный, соответствующий духу и вкусам городского населения. Как и итальянские органы, его можно было носить на спине, но устроен был он так, что можно было играть при ходьбе. Исполнялось органом шесть русских, украинских и армянских песен. Органисты ходили по дворам и были неизменными спутниками всяких торжеств, особенно свадебных процессий. Самыми любимыми песнями были русские — «Барыня» и «Камаринская». Эти органы полюбились горожанам. Было время, когда орган получил очень большое распространение на юге, без него не обходились карусели, ярмарки, трактиры. Изобретатель местного органа открыл в Новой Нахичевани фабрику и разбогател.
В Новой Нахичевани были установившиеся обычаи. В армянских семьях было принято раз в год, в день именин главы семьи, устраивать танцевальные вечера. Собирались родственники и знакомые. Гости пили чай с вареньем и домашним печеньем. Печенья — хурабья, бадам-безэ и другие — были очень вкусны, но самым главным угощением считался калач, посыпанный сахарной пудрой и жареным миндалем. По этому калачу судили о кулинарных способностях хозяйки. Гости иногда засиживались до рассвета и расходились по домам под звуки «оркестра» из двух-трех музыкантов.
Украинско-русская свадьба в этих местах представляла собой следующее зрелище. По улице проходила празднично-нарядная процессия, женщины пели хором песни, славили невесту и жениха, неся в руках подарки и приданое невесты: зеркала, самовар, подушки, а тяжелые предметы, такие, как кровать, шкаф, стол, стулья, везли на повозках. Грива и дуга лошади были украшены пестрыми платками. Процессию сопровождали органист, дудочники и барабанщик. Пение завершалось бурной пляской, во время которой под звуки «Барыни» подбрасывались в воздух предметы приданого. Любопытно, что «Барыню» играли и армянские зурначи, и органисты.
Для нас самым приятным праздником была масленица. Процессия под музыку тех же инструментов обходила город, изредка останавливаясь и заводя пляски. Зрителей приводили в восторг «конники», одновременно представлявшие и всадников, и коней.
Весной у армян были два популярных праздника — «зеленое» и «красное» воскресенья , когда почти все горожане устраивали гулянье в поле.
Самым большим народным праздником считался день святого Геворка, 23 апреля. На площади, названной именем этого святого, на пустыре, между Ростовом и Новой Нахичеванью, открывалась огромная ярмарка, продолжавшаяся целую неделю. Здесь собирались жители обоих городов и крестьяне окрестных армянских сел. Приходили и из ближайшей казачьей станицы. Крестьяне в ярких национальных одеждах придавали ярмарке своеобразный колорит. Вокруг царил невероятный гул, создаваемый шумящим народом, криками продавцов фруктов, сладостей, воды, игрушек и других товаров. Мы увлекались каруселями, обвешанными и разрисованными фантастическими украшениями. С восхищением смотрели, как крутятся на каруселях под орган взрослые и дети. У входа в цирк, зазывая гостей, толпились актеры и клоуны. Если в наших карманах заводилась пара гривенников, мы целыми днями болтались на ярмарке, беспечные и счастливые. На эти деньги мы покупали себе халву, апельсины, русский квас. Домой возвращались только поздно ночью.
Сарьян, М. С. Город // Сарьян М. С. Из моей жизни. 3-е изд., исправл. и доп. Москва, 1985. С. 32–34.
