При впадении в залив Дон разветвляется на множество рукавов — их до четырех десятков. Теперь их уже меньше. Некоторые совсем погибли, некоторые отживают свои последние годы. А гибнут-то, можно сказать, из-за пустяка: течение откладывает при входе в речку песчаный нанос (перемет), закупоривает горловину. До строительства Цимлянской плотины сильные весенние течения размывали эти переметы и выносили в море. Теперь, когда течения значительно ослабив, илисто-песчаные «пробки» быстрее нарастают в горловинах и останавливают доступ проточных вод. Речка со всякими своими ответвлениями и притоками обрекается на гибель. Ил теперь уже оседает в собственном русле, забивает родники, губит планктон. Вода зеленеет, пузырится, дишит метаном и сероводородом — какое уже тут житье рыбешке!

Так сильно обмелели и уже, можно сказать, дышат на ладан главные гирла рыбозаповедника: Мокрая, Сухая, Старая и Новая Каланчи, Багадан и Багаданчик, Старая Егурча и Егуречка, Лагутник и Проездной, Забойный и Переволока, Маслов и Перебойный. Погибла Малая Биручка, гибнет и Большая. Гибнут Каменник и Протока, Суньжа и Мокрый Кагальник. Совсем пропали некогда богатые рыбой такие речки, как Самодайка, Узяк, Мокрая Чумбурка, ерики Церковный, Ленной, Щучий. Глохнет когда-то главное судоходное русло Дона — Мертвый Донец. Тяжко болеет и, видимо, доживает свои последние годы поистине золотая река Кагальник. А ведь она протянулась на сто сорок километров! К ней припаялись в прошлом многоводные речки Мечетка, Большой, Средний и Малый Эльбудзы. Веснами сюда устремлялись огромные косяки рыбы на нерест, летом здесь выгуливались тучи малька. Одна только речка Кагальник со своими притоками выращивала и спускала в залив здоровой молоди в сотни раз больше, чем все существующие в Нижнедонье рыбхозы!

Гасенко, Г. С. Море будет шуметь // Земное притяжение. Ростов-на-Дону, 1971. С. 156–157.