На осеннюю Покровскую ярмарку в Каменскую съезжались люди со всего Донецкого округа. На высоком берегу Донца стояла сама окружная станица, а на другом, равнинном берегу, между Донцом и Старой Станицей расположилась ярмарка. Она делилась на «жилище», «торжище» и «игрище». «Жилищем» назывался дальний край ярмарки, где стояли подводы приехавших, — тут люди ночевали; «торжищем» было место, где торговали скотом, и на «игрище» покупали «по домашности» и отводили душу. Тут вырос целый городок из шатров-лавок. Вот шатёр, где штабелями навалены иконы, в соседнем шатре ворохами лежат хомуты, дуги, шлеи, седелки, рядом торгуют дёгтем, дальше шатёр, где торгуют гробами, за ним пристроился шатёр, полный колёс для возов и бричек, — да мало ли что нужно человеку!
«Для души» тут целые улицы питейных заведений «распивочно и навынос», есть зверинец, неутомимо работали качели и «кружилки». Шумят три балагана; во всех показывали фокусы, но во всех давалось «полное, блестящее и оригинальное представление», а сверх того в одном «выводили на обзор» женщину-скорпиона, в другом — богатыря, который из камня выжимал воду, в третьем — удава, говорящего человечьим голосом.
Алпатов, М. А. Горели костры : роман. — Москва, 1970. — С. 98-99.
