С вечера снег — сырой, редкий, а к утру все округлилось, опушилось, и городские улицы стали белы и чисты, как в русской сказке. Сказочны деревья, крыши домов, киоски, машины, густо припорошенные метелью. Непривычно видеть город сонным, неподвижным, тихим, умиротворенным толщей мягкого пахучего снега.
<…>
Мальчишки на санках, снежные бабы, лотки с разноцветными бутылками, вороны на деревьях и снег, снег… Сыплет, порошит, метет.
У памятника Платову вереница свадебных машин. Решительный взмах атаманской сабли. Гвоздики у заснеженного пьедестала, как брызги крови.
Серая громада Войскового собора. Нищие в лохмотьях на паперти. Внутри темно и пусто. Несколько застывших, как тени, фигур перед аналоем. <…>
В музее донского казачества, как и в соборе, — две-три скучающие пары. Пусто и тихо, поневоле говоришь шепотом. И — чудо: как первый подснежник, нечаянная радость — «Радуга» Николая Дубовского. Среди других картин именно она притягивает душу. Рядом с «Радугой» жалкими кажутся останки человеческого тщеславия — сотни раззолоченных и инструктированных сабель, кинжалов, пистолетов и ружей.
Воронов В. А. Новочеркасск // Загряжский субъект / В. Воронов. Ростов-на-Дону, 2013. С. 451–452.
А день набирал силу. Солнце поднималось все выше и выше, со степи потянул ветерок, сухой, жаркий...►
