ЛЕГЕНДА О СТАНИЦЕ ГНИЛОВСКОЙ
Косматая тень клена ползала по двору, мелькала на лицах резвившихся детей. Душно. Легкие распирал густой воздух, пропитанный сотней запахов: раскаленного асфальта и бензиновой гари, аромата, исходящего от клумбы роз, и пыльных шлейфов, вихрящихся за трамвайным вагоном.
Михаил Михайлович Зюбрий прислонился плечом к клену и, потопотавшись, наклонив голову, сказал сыну Олегу:
— Ты хоть знаешь, откуда станица Гниловская произошла? Она тянется от Недвиговки до Темерника...
— Мне в школе, батя, вдалбливали историю о многочисленных гниловских курганах — местах захоронения рабов. На их костях якобы здесь возродился поселок, городище, — укоряюще сверкнул торными глазами сын, сразив наповал отца достоверными фактами. — Гниловская никогда не была боярской, дворянской, в ней жил бедный люд...
— Поднаторел ты, Олег, в археологии, откопал верные вещи, — загромыхал басом Зюбрий, и вдруг выбросил вверх указательный палец. — А откуда же легенда пошла об истоках Гниловской? Я же тебе десять лет назад гутарил об этом...
— Наверно, папа. Но ныне смутно что-то припоминаю.
Олег подпер скуластый подбородок руками, и из далекого детства приплыл голос отца.
«Жила-была императрица Елизавета Петровна. Может, оттого, что ее столица находилась далеко от мест боевой славы отца Петра I. Как знать… Так вот, решила она побывать на Дону, на вольной земле, там, где люди перебивались с хлеба на медовый квас, пробавлялись рыбой, хворостом печки топили. Позвала она военных моряков и повелела снарядить корабли на Дон.
Долго плыли корабли по рекам России-матушки. Наконец, в молочном тумане брезжущего утра показались донские берега, в темноте поблескивали белые волны.
Елизавета Петровна слышала небылицы царских придворных о том, что в реке водится уйма рыбины — хватай только ее за хвост, можно быстро на уху наловить. Она чинно и важно вышла на палубу корабля и была поражена ужасной картиной. Вдоль берега плыло видимо-невидимо гнилой рыбы, никто ее не убирал.
Задохнулась великая императрица от зловонного запаха тухлой рыбы. Достала она платок, закрыла нос и гневно вымолвила: "Фу, откуда гниль такая!"
Отсюда и дали название этой местности — Гниловская. Но как глаголят казаки, греясь весной на завалинке, что «это всего-навсего миф, простая и красивая сказка, живучая в народной среде».
На самом деле появился Гниловской стан при Петре 1, когда он простых людей переселил из Малороссии, с рек Гнилой Тикич и Гнилой Еланец, притоков рeки Южный Буг. Она собирала воду с Подольской и Приднепровской возвышенностей, пересекала Причерноморскую низменность и впадала в Днепро-Бугский лиман.
Переселенцам было сподручно по-своему именовать новое место жительства «Гниловским станом», равноудаленного от двух казачьих станиц — Черкасска и Азова.
Никогда не задумывался Олег, сколько правды, а сколько выдумки в архаичной басенке. Красивое предание, родное и милое сердцу — как Дон, как Гниловская, где он жил, как улицы, по которым он бегал с детства. Где-то он вычитал, что в разных исторических источниках 1747 год называется годом основания Гнилого Стана, а в 1797 году, по указанию Войскового правительства, переименован в станицу...
Человек ты мой, ведь это правда, что в станице были построены дом атамана, два ледника, каменное здание Преполовенской церкви и колокольня, конюшня для племенных жеребцов, хлебный магазин с 12 закромами и гостиницы. Или вот, скажем, каждый двор имел свой рыбосетный цех. Да что там еще рассказывают старики?! В архивах библиотек не такая еще мудрость уложена...
Ах, человек ты мой, велик ты страшно. И совсем мал. Но кем и когда заложены хутора, станицы, городки, крепости — знай и передавай легенды о них детям устно и письменно. Верь, земляк, в руках ты держишь вожжи судьбы.
Рябцев, Е. А. Легенда о станице Гниловской // Кавказский Робинзон : рассказы / Евгений Рябцев. — Ростов-на-Дону, 1998. — С. 39–40.
