Утренние мокрые от росы кусты еще полны ночных звуков. В трех шагах от меня вдруг чистой и сильной трелью заставляет вздрогнуть от неожиданности соловей. Едва уловимые шорохи в траве, всплески играющей рыбы в лесном озерце, зуд комаров отвлекают от главного, зачем я пришел в такую рань с удочками. Сырой, отстоявшийся в низине за ночь, дух мощной молодой зелени пропитал, кажется, все складки одежды.
Но вот ноздри улавливают едва слышный, но единственный в своем роде тончайший кисловатый запах. Оставляю удочки и иду наугад. Запах сильнее, резче, ближе… будто вьется из травы невидимая струйка. Вот он! Два широких с прожилками листа, как в ладонях, держат хрупкий тонкий стебелек с белыми горошинами. Свежий кисловатый аромат остается на руках…
Нюхаю, закрыв глаза, и немею от сладкой истомы, — нет на земле такого запаха и нет слов, чтобы объяснить его. И, околдованный, иду дальше. Про рыбалку забыл, забыл, что на пруду меня ждут.
Только через два часа, продираясь сквозь заросли ежевики, насилу вышел из лесу, мокрый от росы, искусанный комарами, с букетом ландышей.
Теперь уж не до рыбалки!
Воронов В. А. Ландыши // Загряжский субъект / В. Воронов. Ростов-на-Дону, 2013. С. 375–376.
А день набирал силу. Солнце поднималось все выше и выше, со степи потянул ветерок, сухой, жаркий...►
