Центральный рынок, или как принято говорить на юге — базар, являлся городом в городе. Высокий капи­тальный забор огораживал среди трущоб старого Тихо­донска прямоугольник шириной в квартал и длиной в че­тыре.

За забором шла своя жизнь, невидимая покупателям, но хорошо известная тысячам продавцов. Здесь были свои законы, свое правительство, заседавшее в здании админи­страции рынка, собственные карательные органы в виде красноповязочных горластых теток и разбитных мускулистых парней с волчьими глазами.

Вплотную к рынку примыкал большой собор с золоче­ными куполами, но сказать, что «чрево Тиходонска» имело и своего бога, было нельзя, потому что священнослужите­ли отгородили храм собственным забором и устроили вход с противоположной стороны.

Богом здесь были деньги и молились этому богу истово даже в те времена, когда официальная идеология ста­вила на первое место совсем иные, идейно-патриотиче­ские ценности. Директор рынка считался миллионером во все времена, потому что с каждого полтинничка за торговое место, с двугривенного за весы, рубчика за камеру хранения капали копеечки рыночному правительству, в соответствии с табелью о рангах.

А за другие, более важные одолжения, например, тор­говлю овощами без справки о наличии приусадебного уча­стка, черноусые молодцы передавали увесистые пакеты из рук в руки.

С рынка жили многие. И врачи санэпидслужбы, го­родские и районные чиновники, мошенники и воры, кар­тежники, сбытчики наркотиков, проститутки. Кроме про­фессионалок здесь встречалась интересная категория да­мочек, отправляющихся за деликатесами с объемистыми сумками, но без кошелька, а чтоб удобней было расплачи­ваться, не надевающие трусиков.

В прилегающих домишках с прохладными подвалами любили останавливаться торговцы нежным товаром: ман­даринами, персиками, гвоздиками. Менялись поколения хо­зяев и постояльцев, но уклад оставался прежним и потомки давно умершего дяди Сандро с неизменной хурмой по-преж­нему поселялись у наследников почившей в бозе тети Нины.

Связанные с рынком профессии передавались по наследству: сыновья грузчиков или подсобных рабочих за­нимали в конце концов места отцов, тетя Вера варила обе­ды для мясников, как ее бабушка и мать, молодой Хрыкин гонял три карты не хуже мастера этого дела деда Хрыкина. «Старожилы» цветочных рядов помнят Людку-Помойку молоденькой красивой девчонкой, азартно исполняю­щей минет прямо на торговых местах, теперь цветочников обслуживают дочери — Надька и Ленка, а недавно пустили в дело внучку — тринадцатилетнюю Светку.

Все тянутся к рынку, потому как кроме живой копейки тут есть главное, что нужно человеку для жизни: и парное мясо, и свежайшее молоко, и фарфоровой прозрач­ности яйца, и еще бьющаяся рыба, отборные овощи и фрук­ты, прополис, маточное молочко, барсучий жир, целебные коренья и травы.

Регулировать сложную и запутанную жизнь столь благодатного места официальная администрация была не в состоянии, поэтому всегда существовало параллельное управление, осуществляемое «теневым правительством» — воровской общиной Тиходонска.

Корецкий, Д. А. Антикиллер : роман. Ростов-на-Дону, 1995. С. 74–76.