Ростов истекал кровью. Каждый день фашисты расстреливали жителей города. Камеры городской тюрьмы были забиты арестованными. Но всё слышнее и слышнее становился гул советских орудий. Огонь наступавших взламывал вражескую оборону.
<…>
В ночь на восьмое февраля, окутанные темнотой, бесшумно двигались от Батайска к Дону бойцы батальона. Рядом со старшим лейтенантом Огапкиным шёл агитатор политотдела бригады капитан Шунденко. Перед самым выходом батальона он выпустил специальный боевой листок, посвящённый предстоящему сражению. В заметках говорилось о стратегической важности Ростова, об ответственной и почётной задаче, доверенной командованием краснознамённому батальону. Были тут и короткие заметки солдат. Ростовчанин, рядовой Ковальчук, писал, что осуществляется его мечта — он вступает в родной город, ради освобождения которого не пожалеет ни сил, ни жизни. Данильченко призывал своих боевых друзей занять Ростов и скорее идти на Украину.
<…>
...Ночную тишину прорезала автоматная очередь. Ударили пулеметы. Опрокидывая отдельные группы немецких солдат, бойцы вышли к Дону. Брезжил рассвет. На правом берегу уже виднелись маленькие домики Верхне-Гниловской.
Немцы открыли артиллерийский огонь. Оглушительно рвались снаряды. От канонады сотрясалась земля.
Идти по реке было опасно. Нетолстый слой льда поддавался под тяжестью бойцов и, не выдерживая, трещал то в одном, то в другом месте. С берега полоснули огнём замаскированные вражеские пулемёты.
Высокий, в серой шинели, в солдатской ушанке, с пистолетом в руке бежал вместе с бойцами Мадоян. Солдаты узнали его, это увлекло их вперёд.
Вражеский огонь усиливался. Неловко взмахивая руками, сраженные безмолвно, а кто негромко вскрикнув, падали на лёд. Расстояние до берега заметно сокращалось.
— Вперёд, товарищи! — звал капитан Шунденко.
— Ура-а! За наш Ростов! — отзывался старший лейтенант Огапкин.
И могучее «ура», подхваченное всем батальоном, волнами перекатилось над Доном.
Одним из первых ступил на ростовский берег Остап Данильченко. Левое плечо его было в крови. С близкого расстояния Остап швырнул гранату в немецких пулемётчиков. Две серо-зелёные фигуры отбросило в сторону.
Наджафов и Макрушенко били по дзоту. Пулемётчики лейтенанта Шилова заставили замолчать огрызавшийся огнём пулемёт на чердаке полуразрушенного каменного дома. Почти весь батальон уже был на правом берегу. Одна за другой умолкали вражеские огневые точки.
Вдруг по цепям передалась тревожная весть: соседние подразделения, которые всё время взаимодействовали с батальоном, встретив сопротивление превосходящих сил врага, несколько отстали. Прорвалась к батальону лишь одна рота лейтенанта Савельева. Теперь немцы с трёх сторон окружали наших бойцов. Продвижение замедлилось.
— Не останавливаться, вперёд! — властно командовал Мадоян. — Боевой приказ должен быть выполнен.
Комбат выдвинул вперёд разведчиков лейтенанта Лупандина, с ними группу автоматчиков и гранатомётчиков. Сбивая фашистов, они прошли в тыл вражеской обороны.
Немцы дрогнули. Преследуя их, бойцы уже бежали по железнодорожным путям станции Ростов. Вдали показались полуразрушенные стены обгоревшего вокзала. Андрей сразу и не узнал его. Но вот замелькали поржавевшие железные столбы — всё, что осталось от перронных перекрытий. Больно защемило сердце Андрея. Стены словно жаловались на пережитое, и он вспомнил, каким был вокзал до войны: высокий, красивый, как улей, шумный.
Укрывшись в развалинах, фашисты отстреливались. Бойцы уничтожали их гранатами. Группы солдат прорывались к Привокзальной площади. Опасаясь окружения, немцы начали покидать вокзал, бежали к главной магистрали города — улице Фридриха Энгельса. Немногим из них удалось спастись. Пули наших автоматчиков настигали их повсюду: на площади, у железнодорожного переезда, около моста через Темерничку...
<…>
Начинались бои на улицах Ростова.
Андриасов, М. А. Шесть дней // Штурм ледяного вала / М. Андриасов. — Ростов-на-Дону, 1973. — С. 73–75.
.
