Думаю, многим людям, любящим животных, хотелось бы побеседовать со старинным человеческим другом и помощником, но, разумеется, чтобы совершить такое, надо знать его язык. А дело это не простое. Я смалу подолгу общался с сивками-бурками, коневодами, конюхами, ветврачами. Малость кумекаю в лошадином «языке». И мне эта самая малость очень пригодилась в будущем на съемках художественного фильма про старую лошадь Зину по моему сценарию в начале семидесятых.
Трех разновозрастных лошадей буденновской породы — восьмилетнюю, тринадцатилетнюю и двадцатичетырехлетнюю студия творческого объединения «Экран» приобрела у нас на Дону. Все «Зины» были золотой масти, с белыми бабками на передних ногах и с белой звездой во лбу. Но разного характера. Молодая — игривая, грациозная, смышленая, пожилая — строптивая, «брыкучая и кусучая», как и требовалось по сценарию, старая — умная, дружелюбная, вальяжная. Все играли героиню фильма Зину в разном возрасте и в разных случаях ее драматической жизни.
<…>
…Лошади общаются друг с другом и с людьми с помощью голоса и жестов. У них можно различить около ста звуковых сигналов. Они могут означать призыв друзей и детенышей, отпугивание врагов, встречу с особью противоположного пола, страх, злость, ярость, панику и другое. У кобылы можно выделить два типа подзыва голосом: громкое ржание — сигнал, который она подает с большого расстояния, например, когда ищет жеребенка, и тихое, вроде мычания «гуи-имг, гу-уинг-нги-имг» при встрече с ним. А жеребенок разнотонально повизгивает в разных ситуациях.
В «словарь» лошади входит не только ржание, но и гогот, фырканье, храп, визг, рев и вопли. Одно только фырканье означает более десятка значений: нервозность, желание утолить жажду, предвкушение еды и отдыха, близость водопоя и другое.
Я много рассказывал актерам о многочисленных случаях вполне разумного поведения лошадей, давал представление об их психических способностях, физиологических особенностях. Говорил, вспоминая суждение А. И. Куприна, что лошадь гораздо щедрее, чем человек, одарена инстинктами и чувствами. Слышит лошадь лучше кошки, обоняние у нее тоньше, чем у собаки. Она чувствительна к ходу времени.
Лошади точнее барометра определяют перемену погоды. Они заблаговременно, с помощью жестов и звуковых сигналов, сообщают об этом друг другу и людям, умей лишь понимать их язык. Если кони, например, храпят — жди вьюги, ненастья. К дождю трясут головой, вскидывают ее вверх и бьют копытом. А если зимой лошадь легла на пол конюшни, то дело идет к потеплению.
Очень многое о мыслях коня могут сказать его необычайно подвижные уши — что его заинтересовало и в каком он настроении. Опущенные говорят о том, что он дремлет, настороженные, поднятые торчком — о повышенном интересе к чему-то, повернутые назад показывают, что конь очень интересуется тем, что происходит позади, или же выражает подчинение или страх. Уши, прижатые к голове, могут обозначать гнев, злость, угрозу.
Лошадь лет семи, по выводам специалистов, обладает интеллектом трехлетнего ребенка. И относиться к ней надо соответственно, как к ребенку: нельзя кричать на нее, бить, издеваться. Всегда говорите с лошадью тихо, спокойно, ласково. Лошади очень любят человеческий разговор.
Немало интересного происходило в общении актеров с лошадьми на съемках.
Борис Петрович Чирков, угощая старую Зину пряниками, — из моего сценария он знал, что лошади любят пряники, — говорил с ней задушевно:
— Ты худовата, старушка, но ты по-прежнему красива и изящна, как родовитая дворянка. Тобой можно любоваться бесконечно…
«Родовитая дворянка» по-человечески внимательно посмотрела в глаза Чиркову и, наклонив голову, шумно дохнула ему в лицо. Он отшатнулся и спросил у меня:
— Алеша, что Зина хотела этим сказать?
— Вы ей понравились. Она хочет познакомиться с вами. Выразите согласие тем же способом. Ей надо запомнить ваш запах.
Лошадь стояла неподвижно в ожидании ответного дружеского жеста. Борис Петрович дохнул ей в лицо. Четвероногая актриса положила голову ему на плечо и потерлась щекой о его щеку.
Растроганный Борис Петрович со слезами на глазах шептал:
— Ах ты моя умница… Ах, ты моя красавица…
Старая Зина таким же манером заключала дружбу и с другими актерами, угощавшими ее чем-нибудь вкусным. А когда много курящий дядя Степа дохнул ей в нос, лошадь высоко подняла голову и «засмеялась», то есть широко оскалилась, собрав верхнюю губу мячиком. Этим она развеселила всех, кто был на бригадном дворе.
— Лошади умеют смеяться? — удивился Борис Петрович.
— Увы, нет. Этот жест говорит о том, что ей неприятен запах табачного перегара.
В тот знаменательный день Чирков сказал мне, ласково щурясь:
— Алеша, меня растрогал ваш сценарий. Я согласился принять участие в фильме из-за главного эпизода: дети добиваются пенсии для старой лошади с человеческим именем Зина. Тут скрыт очень важный жизненный смысл. А?.. Дай Бог, чтобы фильм безболезненно прошел последнюю цензурную инстанцию.
Я в недоумении размышлял: да что может быть опасным в детском фильме для советской власти? Оказывается, было. Цековская мадам-цензура приказала редакторам «Экрана» вырезать из фильма кадры с выражениями «пенсия для старой лошади Зины». Почему? Да потому, что она посчитала, дескать, создатели фильма очень хитро вложили в него провокационную идею о пенсии для всех крестьян страны. А в те времена и упоминать об этом было запретно. Режиссер фильма Анатолий Ниточкин кинулся к Чиркову: «Защитите фильм, Борис Петрович! Они хотят сделать ему обрезание…» Авторитетнейший деятель киноискусства Советского Союза бросился в бой. Он спас немало из того, что содержало «важный жизненный смысл».
И что самое обидное, цековская дама — главный редактор «Экрана» перед последним цензурным просмотром изменила название фильма «Старая лошадь Зина» на «Роса».
Я с наивной отважностью напомнил ей народную поговорку насчет росы, так она окрысилась: «Молчи! А то положут фильм на полку на вечные времена». Вот так-то!
С грустью вспоминаю я о лошадях и людях того времени — тридцать лет прошло с тех пор. Недавно смотрел… фильм «Роса»… и не роса сыпалась из моих глаз, а жгучие горькие слезы. Нет уже Бориса Петровича Чиркова, нет Майи Булгаковой, нет Любы Соколовой… И нет уж тех лошадей… И, проезжая по нивам и весям родного приазовского края, я больше не встречаю на дорогах милых сердцу моему лошадей. Не поговорить мне теперь с ними по душам, как было раньше, не приласкать и не услышать их дружеского отзыва.
Хочется верить и надеяться, что наша лошадь выдержит, не исчезнет навсегда с лица донского края, с лица Руси. Не может быть такого, чтобы русичи не удержали в жизни самого красивого и самого верного своего друга и помощника — лошадь.
Коркищенко, А. А. Разговор с лошадью // Сказания о лошадях и людях. Ростов-на-Дону. 2007. С. 304–308.
