У этого сонного городка была своя жизнь, и едва ли не главным ее центром был театр.

Это неказистое с виду длинное здание было приман­кой для всего населения, начиная от наказного атамана, фактически единодержавного владыки края, сатрапа, пе­ред которым трепетали все жители, и кончая мелкими чиновниками, учащейся молодежью, лавочниками, масте­ровыми.

Отец был прав, когда говорил, что Новочеркасск — театральный город. Вряд ли в то время в провинции можно было встретить другое место, где бы театр играл такую важную роль в жизни населения. Интеллигенция принимала самое горячее участие в театральных делах. Состоятельные люди имели свои заранее абонированные ложи и кресла. Они старались не пропустить ни одной новинки, а так как в провинции в то время очень редко повторялись пьесы, то, следовательно, все свободные ве­чера отдавались театру. У них обязательно были свои любимцы — примадонна и первый любовник. Помню, когда мы приехали, бывавшие у нас новочеркасцы нежно вспоминали какого-то премьера Градова. При отце та­кими кумирами были Иванов-Козельский и Чарский, при­чем между поклонниками того и другого словесные битвы доходили до смертельной вражды, а одна поклонница Иванова-Козельского подарила на именины моей сестре, восхищавшейся вместе с нею игрою Козельского, специ­ально заказанную бонбоньерку с конфетами в виде сто­почки книг, на корешках которых были вытеснены назва­ния всех пьес, в которых выступал в Новочеркасске этот актер, на обложке же значилось золотыми буквами: «На память о Митрофане Трофимовиче Иванове-Козельском».

Сторож казенной палаты, почтальон или приказчик галантереи, приглашая свои «предмет» провести с ними вечерок, непременно покупали билет в театр на галерку, благо это стоило всего двадцать — тридцать копеек, и наслаждались всласть, не стесняясь обсыпать сверху партер шелухой от подсолнухов.

Подсолнухи, мне кажется, были неотъемлемым при­датком времяпрепровождения населения казачьей сто­лицы, и казаки щелкали их особенно, держа неподвижно губы, к которым прилипала шелуха в виде толстой бах­ромы. В детстве мне это казалось шиком и хотелось на­учиться сохранять запас шелухи, чтобы потом «щеголь­ским» движением уметь сразу небрежно сбросить ее вниз.

В театре началась работа. Мать, желая жить одними интересами с отцом, помогать ему, снова впряглась в тя­желую лямку — сделалась театральным кассиром, и семья, с девятью детьми, редко видела ее. В доме царили хаос и полная бесхозяйственность.

Алтаев, Ал. Приехали // Памятные встречи. — [Москва], 1957. — С. 61–62.