Для советского писателя является нравственной аксиомой, что без глубокого чувства Родины литература невозможна. Обычно говорят о Родине малой и Родине великой. Говорят о Родине малой, об отчем крае, о родной земле, такой, скажем, как миусская земля или, если взять шире, донская — где писатель родился, вырос, сложился, и еще державу, которую называют матерью все нации и народности, живущие на территории СССР. Понятно, что одна любовь нисколько не противостоит другой, напротив — усиливает, обогащает, дополняет, придает живые конкретные краски другой любви, дает ей живую плоть. История литературы содержит немало примеров, показывая, как могучий талант, питаясь соками родной почвы, растет очень высоко, обнимает огромные духовные пространства. Я всегда испытываю гордость, думая о том, что «Тихий Дон» и «Поднятая целина», эти грандиозные исторические полотна, являющиеся вехой в развитии всего мирового искусства, это книги о донской земле, о судьбах ее сынов и дочерей. Философия истории в этих книгах общенародна, образы трагически монументальны, вырастают до общечеловеческих символов, но по многим конкретным черточкам, по особенностям внешности, обычаев, психологии, говора, одежды и другим конкретным приметам сразу узнаешь людей своего отчего края. Такова диалектика частного и целого в выдающихся художественных произведениях.

Лавлинский, Л. И. [Выступление за «круглым столом» журналов «Дон» и «Литературное обозрение» на тему «Писатель и Родина»] // Дон. 1981. № 10. С. 16–17.