В 1938 году вышла в свет первая книжка литературно-художественного сборника Ростовского отделения Союза советских писателей «Литературный Ростов» (1938–1941).
В 1938–1939 годах в редакционную коллегию сборника «Литературный Ростов» входили: А. Бусыгин (ответственный редактор), Е. Горбань, Г. Шолохов-Синявский, П. Яковлев. В первую книжку входили только художественные произведения, позже появились разделы «Критика и библиография» и «Трибуна писателя», «Книжная полка краеведа».
В 1940–1941 годах ответственным редактором становится Вениамин Жак, а в состав редколлегии входят: А. Бусыгин, Е. Дорошенко, Н. Иванов, М. Никулин, А. Оленич-Гнененко, Г. Шолохов-Синявский.
Чтобы познакомиться с актуальными темами и проблемами, которыми жили ростовские литераторы и ростовская писательская организация накануне Великой Отечественной войны, предлагаем выдержки из передовой статьи мартовского сборника «Литературного Ростова» за 1941 год:
НАШИ ЗАДАЧИ
В передовой статье от 22 сентября 1940 года «Литературная газета» пишет, касаясь организационных вопросов: «Президиум Союза писателей и его правления в республиках и областях погрязли в вопросах материально-бытовых, административных и во всякого рода «взаимоотношениях», а вопросы идейно-художественного воспитания пустили на самотек».
Думается, что правление Ростовского отделения Союза писателей не в меньшей мере погрязло в материально-бытовых вопросах, забывая о внимании к вопросам идейно-художественного воспитания писателей. Поэтому, наряду с оценкой явлений, затронутых «Литературной газетой», нам представляется необходимым затронуть и целый ряд вопросов, связанных с жизнью ростовской писательской организации.
<…>
Ростовские писатели не удаляются в историю (кстати, это тоже плохо; ими не написана ни одна серьезная книга на историческую тему), но у нас, можно сказать, нет почти ни одной книги и о сегодняшних днях. Произведения наших писателей носят «мемуарный», если можно так выразиться, характер; большинство писателей предпочитает браться за темы, в которых нашло бы выражение пережитое самим писателем; так возникали и возникают трилогии и тетралогии о детстве, отрочестве, юности, произведения, в которых главное место занимает история гражданской войны. Конечно, тема о гражданской войне — благодарная и нужная тема. И, надо сказать, ростовские писатели создали интересные произведения на эту тему: «Суровая путина» Шолохова-Синявского, «Повесть о детстве» Штительмана, «Большое сердце» Дарасели, «Девушка с хутора» П. Яковлева, «Плавни» Крамаренко в др. — произведения, если и не равные по достоинствам, то, во всяком случае, заслужившие внимание читателей.
Но ведь этого мало. Со времени гражданской войны наша страна стала неузнаваемой. Изменилась ее география, изменились ландшафты, хозяйство, культура и — самое главное, самоё, существенное — изменились люди. Мы были свидетелями и участниками множества грандиозных исторических событий, преобразивших нашу родину. Ярчайшим доказательством новой жизни является и история нашего края — история Дона.
Однако, у нас еще очень мало произведений, рисующих современность; наиболее близкие к дам по времени описываемых событий «Братья» Шолохова-Синявского и «Твой сын» Дарасели являются, как это ни странно, дашь исключениями из общего печального правила. Редкий из наших писателей отваживается выбрать тему сегодняшнего дня; и если роман или повесть заканчиваются 1933 или 1936 годом — это уже рассматривается как героизм. И выходит, по сути дела, что многие писатели плетутся в хвосте событий, отсиживаются на «спокойных», «мемуарных» темах и оказываются в обозе великого похода.
Нам кажется, что такое недопустимое положение объясняется следующим: основная беда наших писателей заключается в том, что в Союзе почти отсутствует работа по идейно-художественному воспитанию писателей. Выводы «Литературной газеты» о том, что «Президиум Союза писателей из его правления в республиках и областях погрязли в вопросах материально-бытовых, административных и во всякого рода «взаимоотношениях», а вопросы идейно-художественного воспитания пустили на самотек», следовательно, в полной мере, применимы к ростовской писательской организации.
Здесь действительно совершенно отсутствует идейно-воспитательная работа. Союз писателей не смог организовать ни одной лекции на политические темы, не поинтересовался, как работают писатели по усвоению «Краткого курса истории ВКП(б)», не организовал ни одного кружка. Больше того: напрасно стали бы искать в Ростовском отделении Союза писателей сочинения Ленина, Сталина, Маркса и Энгельса, книги по философии, журналы и газеты, — ничего этого нет.
Некоторые писатели — стыдно об этом говорить — не знают самых элементарных положений диалектического материализма, не знают истории партии, не интересуются историей родной страны, а правление Союза ровным счетом ничего не сделало для того, чтобы организованно повысить идейно-политический уровень писателей. И разве не этим, в конечном итоге, объясняется появление таких недоброкачественных произведений, как «Подполье» П. Кофанова и «Богатыревы» С. Жданова, которые издательство вынуждено было вернуть авторам, как произведения антихудожественные, искажающие действительность.
В Союзе писателей почти отсутствует живое обсуждение произведений, нет творческих споров, принципиальных дискуссий по литературе. У нас царствует скучное равнодушие к судьбам литературы и, как правило, полное пренебрежение к тому, что написано товарищем. Характерен в этом отношении такой факт: обсуждалась только что вышедшая книга Оленича-Гнененко «В горах Кавказа»; и если в первый вечер на обсуждении присутствовало 18 человек, то во второй вечер только 8. А ведь обсуждения книг в Союзе бывают так редко!
Наши ростовские писатели вообще мало работают над собой; немногие из них изучают произведения классиков марксизма-ленинизма, читают книги по философии и истории; тщетно спрашивать, кто из писателей интересовался наиболее важными вопросами психологии, морали, эстетики. И отсюда — чрезвычайно низкий интеллектуальный уровень героев наших книг; мир их переживаний и споров узок до убожества; поведение их — только непосредственная реакция на событие, отношение к миру эмпирично; они скучно резонерствуют, примитивно действуют, бескрыло мечтают. И разве не показательна в этом отношении даже пьеса «После звонка» такого квалифицированного писателя, как П. Яковлев?
Не случайно поэтому в произведениях наших писателей нет портрета современных советских интеллигентов; герои наших книг (в произведениях и «молодых» — хотя бы Соколова и «старых» — Петрова (Бирюка), например) очень много «гутарят», охотно употребляют такие выражения, как «скотиняка», «анчибал» (донской «кулёр-локаль»!), но не имеют ни малейшего представления ни о Фейербахе, ни о Леонардо да Винчи, ни о Бетховене. Наши писатели как будто просмотрели то, что герои их книг стали другими: что колхозники ездят в Новочеркасск слушать оперы Чайковского и Верди, что Паша Ковардак заканчивает Промакадемию, что в станичных библиотеках читают Толстого и Тургенева, Горького и Бальзака. Герои успели опередить писателей, и для писателей это страшно.
Отдельные писатели слишком торопливо «обрабатывают» избранный ими сюжет, нисколько не заботясь о форме произведения, о глубине содержания, об общей его культуре. Словом, они очень мало работают над произведением. И в этом отношении ростовская организация плохо обсудила положительный опыт таких писателей, как Оленич-Гнененко или, скажем, В. Дарасели. Между тем, в связи с созданием книги «В горах Кавказа», Оленич-Гнененко выполнил огромную подготовительную работу, заслуживающую всяческого внимания. В. Дарасели, создавая образ легендарного героя гражданской войны Василия Киквидзе, также немало поработал над освоением избранной темы. Однако, правление Союза не позаботилось о том, чтобы опыт Оленича и Дарасели стал достоянием всей писательской организации.
И произошло это потому, что вопросы творчества до сих пор, к сожалению, не стали центром внимания ростовской писательской организации. Со времени опубликования статей «Литературной газеты» прошло несколько месяцев — срок более чем достаточный для того, чтобы коренным образом перестроить работу Ростовского отделения и его правления. Но, кроме собраний, правление почти ничего не сделало, не организовало ни лекций, повышающих идейно-политический уровень писателей, ни творческих дискуссий по литературе, ни обсуждения книг, заслуживающих самого внимательного разбора.
Мало того, в правлении довольно заметной популярностью-пользуется вредная мысль о том, что вопросы, затронутые «Литературной газетой», касаются больше Москвы, чем Ростова, что в ростовской организации все обстоит благополучно.
В Союзе почти нет настоящего творческого общения между писателями. Если поэты и прозаики хоть изредка встречаются друг с другом, то ростовские драматурги — И. Стальский, Ф. Готьян, B. Дарасели и др., — совершенно не объединены между собой, творчески не связаны с театрами и работают, как говорится, на свой риск и страх; и не случайно поэтому пьеса П. Яковлева «После звонка», поставленная в Ростовском театре юных зрителей и затрагивающая важные вопросы воспитания советских школьников, до сих пор не подверглась широкому обсуждению в Союзе; а, между тем, в пьесе Яковлева, интересной по замыслу, есть ряд спорных положений. Не подвергалась специальному обсуждению драматургов и пьеса В. Дарасели о Киквидзе «Большое сердце», с успехом поставленная ростовским театром Красной Армии; а, надо сказать, Дарасели долго искал форму своей пьесы и несколько раз переделывал ее. Все это прошло мимо внимания драматургов, как будто судьбы драматургии их совершенно не интересуют. Равнодушие непростительное!
Еще более непростительно почти полное отсутствие работы наших критиков. Среди членов и кандидатов Союза писателей нет ни одного критика, и правление Союза нисколько не озабочено воспитанием критических кадров. Характерный факт: в 1940 году издательство запланировало издание специального критического сборника, посвященного рассмотрению творчества ростовских писателей. Организация этого сборника была поручена тов. Гаевскому, ростовскому литературоведу, но из девяти статей, которые должны были быть напечатаны в этом сборнике, с огромным опозданием поступили только две статьи. Остальные товарищи так и не представили своих статей. Любопытно, что правление Союза писателей прошло мимо этого факта. Организация критики становится сейчас одной из самых неотложных наших задач.
Недавно Центральный Комитет партии принял специальное постановление «О литературной критике и библиографии». Это постановление является конкретной программой деятельности, руководством к действию для каждого критика, литературоведа, библиографа.
В свете этого постановления литературная критика и рекомендательная библиография должны превратиться в боевое орудие пропаганды и коммунистического воспитания.
Это решение обязывает все литературно-критические кадры принять самое непосредственное, живейшее участие во всей деятельности Союза писателей. Критики и библиографы должны возглавить и обеспечить продуктивную и доброкачественную работу критико-библиографических отделов в газетах и журналах, ибо прямая обязанность критиков быть во главе литературного движения. Глубокая партийная, высокопринципиальная литературно-художественная критика — необходимейшее условие и залог дальнейшего роста, дальнейших успехов нашей советской литературы.
Мы, разумеется, не собираемся зачеркнуть все то хорошее, что сделано ростовскими критиками. Но мы обязаны предъявить к ним сейчас гораздо более серьезные требования. Работы И. Браиловского «Люди, справедливой воины», В. Закруткина «Сталин в творчестве народов СССР» и некоторые другие — безусловно интересные и нужные. Однако, сами эти товарищи, работающие в области критики, должны понять, что от них требуется принципиальная оценка творчества ростовских писателей, планомерная и систематическая работа с писателями, помощь им в их творческих поисках.
В передовой статье от 15 сентября 1940 года «Литературная газета» ставит еще один важнейший вопрос — о работе Союза с молодыми писателями: «Надо сломать, — читаем мы здесь, — имеющую распространение среди известной части квалифицированных литераторов цеховую замкнутость. Еще существует в литературной среде такое отношение к молодому писателю, при котором ему, дескать, надо лет пятнадцать походить в безвестности и общем невнимании, а потом можно произвести его и в мастера. Эти цеховые навыки надо ломать. Надо любовно и терпеливо выращивать молодого литератора, систематически работать с ним и не бояться смело выдвигать и поощрять всякое подлинное художественное дарование.
Между тем, Ростовское отделение Союза писателей основательно заражено вредной болезнью цеховщины, кастовой замкнутости, отгороженности от молодых. Правление Ростовского отделения с ревнивой твердостью подчеркивает, деление: члены и кандидаты Союза с одной стороны, а все «прочие» литераторы с другой стороны. Имеет хождение вредная «теория» о том, что постоянная творческая связь с молодыми писателями якобы ведет к «ликвидации Союза», что Союз «растворится» среди молодежи и пр. Это, разумеется, чепуха.
В Ростове есть ряд литераторов, не членов и не кандидатов Союза, мимо которых Союз писателей не имеет права пройти: М. Соколов в 1938 году опубликовал первую часть большого романа «Искры»; роман «Искры» рисует борьбу большевиков с меньшевиками и революцию 1906 года на Дону; и, как это ни странно, М. Соколов работал над романом без всякой помощи Союза писателей. Б. Крамаренко опубликовал две книги: «Пути-дороги» и роман «Плавни», изображающий важный этап гражданской войны на Кубани — ликвидацию белозеленых банд; Крамаренко, как и Соколов, писал свои книги без всякой творческой помощи Союза писателей; ни одна из книг Крамаренко не обсуждалась в Союзе; А. Калинин написал интересный роман «Курганы» — о коллективизации в донских станинах, о кулацком саботаже и о людях, ломавших его. Однако, Союз не счел нужным творчески помочь Калинину обсуждением его рукописи. Не обсуждались в Союзе и повести одаренного литератора-таганрожца И. Василенко, систематически печатающегося и в Ростове, и в Москве, и в Ленинграде. Мы могли бы назвать еще ряд имен писателей, заслуживающих пристального внимания Союза.
Правлению Союза придется пересмотреть свои взгляды, кладущие «водораздел» между молодыми и «маститыми» писателями, членами и не членами Союза. Мы не призываем правление к гостеприимному раскрытию дверей Союза для всех, кто именует себя поэтом или беллетристом, но в Ростове есть ряд новых, молодых писателей, о творческой судьбе которых должен заботиться Союз, призванный выращивать писательские кадры.
«Литературная газета» в передовой статье «О старых и молодых писателях» (от 13 октября 1940 года), предостерегая от приема начинающих писателей с невыявленным дарованием в Союз, указывает: «надо терпеливо растить новые кадры художественной литературы коммунизма, любовно воспитывать их, смело выдвигать их тогда, когда имеешь дело с подлинным дарованием».
Правлению Ростовского отделения Союза писателей надо сделать из всего этого соответствующие выводы и решительно перестроиться в отношении активной творческой работы с молодыми писателями.
